– Когда это было?

Официантка нахмурилась, вспоминая.

– Точно время не назову. Первая пришла… э… с утра. Вторая, наверное, за полчаса до вас.

– Адрес на послании случайно не запомнили? – наседала я.

На лице Даши появилась улыбка.

– Только улицу. Она смешно называется – Собачья Площадка. Никогда про такую не слышала. Интересно, долго подружке первой девчонки в гараже сидеть пришлось? Там так неприятно, в особенности в самом низу. Посетители торгового центра туда редко спускаются, предпочитают на первом-втором уровне останавливаться – и зарулить удобно, и народу вокруг много. А на минус третьем почти всегда пусто. Лично мне там страшно. Когда идешь к тачке, кажется, что из пустых боксов кто-нибудь выскочит. Брр… Заехать не просто, надо миновать два очень крутых поворота. Чуть зазеваешься – в стену впечатаешься. И зачем блондинке понадобилось подругу в такое опасное место посылать? Та могла бы в кафе спокойно ее подождать.

Дарья поежилась.

– Не надо опасаться гаража, – приободрила я ее, – там, небось, ведется видеонаблюдение.

– Тсс! – Официантка поднесла палец к губам. – Большой, но давно всем известный секрет. На нашей парковке камер нет, хозяева сэкономили. Ну это до поры до времени, пока кого-нибудь под землей не ограбят и он на торговый центр в суд не подаст.

– Но я видела камеры, когда парковалась, – возразила я.

– Муляжи, – махнула рукой Даша и засмеялась.

Официантка оказалась права. Мрачное помещение, стены которого были покрашены в цвет гнилой сливы, а потолок украшали тусклые, упрятанные в проволочные каркасы лампы, выглядело очень неуютно. И в самом деле здесь было пусто.

Я сделала несколько шагов – и заметила единственную в обозримом пространстве малолитражку. Затем приблизилась к трехдверной малышке, заднее стекло которой украшало изображение розовой гусеницы, обутой в разноцветные ботинки, и увидела… Арину, которая лежала головой на руле. Обнорская почувствовала мой взгляд, внезапно резко выпрямилась, встретилась со мной глазами, заорала и упала боком на кресло рядом.

Постучав пальцем в стекло, я позвала:

– Арина!

Она не откликалась, похоже лишившись чувств. Поколебавшись пару секунд, я достала из сумки небольшой, смахивающий на шариковую ручку предмет, поднесла его к водительской двери, нажала на кнопочку… Чпок! Автомобиль разблокировался. Я заглянула в салон.

– Арина, очнитесь!

Журналистка не шелохнулась. Пришлось обойти «малютку» с другой стороны и распахнуть дверцу со стороны пассажира. Теперь мне хорошо было видно лицо Обнорской с закрытыми глазами.

Как правило, у женщин в сумках хранится масса самых разных вещей, но моя торбочка просто кладезь всего необходимого: я никогда не знаю, куда меня занесет по работе, поэтому лучше иметь под рукой широкий выбор нужных средств. Сейчас я выудила со дна тюбик, нечто вроде губной помады, открутила крышку и поднесла остро пахнущий столбик к носу Обнорской. Арина дернулась, ее веки приоткрылись.

– Привет! – воскликнула я. – С возвращением в реальный мир.

– Пожалуйста, не трогайте меня, – прошептала она. – Пожалуйста!

– Извините, я не хотела вас напугать, – сказала я. – Вам плохо? Может, позвать врача?

Арина моргнула, замерла. Потом спросила:

– Таня?! Как ты сюда попала?!

– Приехала за продуктами, – вполне правдоподобно соврала я. И продолжила в том же духе: – Впервые очутилась в этом супермаркете, запуталась на парковке, уехала на лифте вниз и испугалась – никого нет, куда идти, не знаю. Увидела машину и обрадовалась – вдруг в ней сидит водитель? Заглянула внутрь, а тут ты! – тоже перешла я на простую форму общения. Ведь в такой ситуации не до церемоний.

Обнорская резко поднялась и отшатнулась от меня:

– Господи! Ты с ним заодно! Я только сейчас поняла! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не трогай меня! Хочешь, я все-все тебе отдам? Квартиру, машину… Только не мучай меня больше. Отпусти. Я уеду из Москвы. Больше не могу. Нет сил.

– Даже пальцем тебя не трону, – осторожно произнесла я, – вообще не понимаю, о чем ты говоришь.

Журналистка, судорожно вздохнув, спросила:

– Правда?

– Стопроцентная, – подтвердила я. – Можно мне сесть? Похоже, у тебя неприятности?

Обнорская облокотилась на руль и затряслась:

– Я так устала! Я ни в чем не виновата, просто фигурку отдала.

– Лоре Павловне? – уточнила я.

Арина всхлипнула, закатила глаза. Я вновь вытащила из сумочки тюбик, отвернула крышку и сунула белый, отвратительно воняющий столбик под нос собеседнице.

– Убери, меня стошнит, – простонала Обнорская. – Что это за дерьмо у тебя?

– Аромат не из приятных, – согласилась я, – зато, нюхнув его, человек сразу в чувство приходит. Ладно, давай поговорим начистоту. Меня действительно зовут Татьяна Сергеева, и дома лежит честно полученный диплом, в котором указано, что я преподаватель русского языка и литературы. Но давно не работаю по специальности, а служу в особой бригаде, которая занимается раскрытием преступлений…