Но Логан, уже забыв о нем, поднял на руки безжизненное тело Дункана. Его друг был храбрым Воином. Он заслужил, чтобы его похоронили как подобает. Нужно отнести Дункана в замок Маклауд, чтобы родные и друзья смогли оплакать его.

Логан вдруг замер, будто его ударили кулаком в живот. Что теперь будет с Йеном, с тревогой подумал он. Ведь Дункана, с которым у них был один бог на двоих, больше нет. Сможет ли Йен в одиночку усмирить его?

Стиснув зубы, Логан бросился бежать. Он несся как ветер, не останавливаясь и не замечая усталости. Промедление теперь было подобно смерти.

Йен вместе с остальными сидел за столом в ожидании ужина и со смехом наблюдал, как переругиваются Арран с Кэмдином, когда случилось это.

Ощущение было такое, будто глыба льда рухнула на него сверху и рассекла надвое. Невидимая, но прочная нить, связывающая его с Дунканом, оборвалась. Навсегда.

Теперь ему оставалось только одно — умереть.

Горе придавило его, не давая вздохнуть. Йен попытался встать из-за стола и не смог. Навалившись на него грудью, он в бессильной злобе скреб ногтями дерево.

Йен не мог поверить, что Дункана больше нет, не мог смириться, что больше никогда не увидит брата.

Он слышал, как остальные, выскочив из-за стола, столпились вокруг — их встревоженные голоса доносились до него, как сквозь толстый слой ваты. Они тормошили его, пытаясь понять, что происходит, но Йену было не до них.

Ему казалось, что жизнь кончена.

Йен ревел и корчился от боли. Его тело стало меняться — мышцы как будто окостенели, клыки и когти удлинились на глазах. Фармир, древний бог сражений, пробудившись, бушевал в нем, стремясь вырваться на волю.

Йеном овладел страшный гнев. Он жаждал крови… его руки чесались кого-нибудь убить. Но больше всего ему хотелось отомстить за брата.

Он отыщет убийцу Дункана — и заставит его страдать.

И начнет он с того, кто должен был прикрывать Дункану спину. С Логана.

Арран беспомощно переводил взгляд с Йена на Куина и обратно. Остальные Воины, навалившись на Йена, пытались прижать его к полу. Он яростно отбивался, оглашая рычанием замок.

— Какая муха его укусила? — рявкнул Лукан.

Арран снова покосился на Куина. Тот чуть заметно кивнул.

— Думаю, это как-то связано с Дунканом.

— Наверняка, — сказала Маркейл. — Я своими глазами видела, как Дункан корчился от боли, когда Йена пытали в Кэрн-Тул.

— Но это не одно и то же, — вмешался Куин. — Это больше похоже…

— …на то, что происходит, когда в тебе впервые пробуждается бог, — закончил за него Рамзи.

Воины молча переглянулись. Все было ясно без слов. Дункан погиб.

— Кто? — прорычал Фэллон. Всей своей тяжестью он навалился на Йена, прижимая его к столу.

— А то ты сам не знаешь! — рявкнул Брок. — Дейрдре, конечно! Когда-то она говорила, что собирается убить вас с Луканом, чтобы Куин стал вместилищем вашего бога. Он ведь у вас один на троих, верно?

— Проклятие… — выдохнул Куин.

Хейден, самый здоровенный из всех Воинов, сел на Йена верхом.

— Айла! — гаркнул он, зовя жену. — Нам нужна твоя магия!

Не успели стихнуть раскаты его голоса, как все друиды замка Маклауд, не сговариваясь, обступили Йена, пустив в ход магию. Йен затих — казалось, он потерял сознание.

Галин растерянно потер ладонью лоб.

— И что с ним теперь делать? Он очнется, и все начнется снова.

— Да, — мрачно кивнул Рамзи. — Он страдает, это ясно. Горе от потери брата лишило его разума, но дело не только в этом. Теперь их бог живет в нем одном. Боюсь, он пытается подчинить себе Йена. А ярость, овладевшая Йеном, ему только на руку.

— Проклятие! — Вскочив, Фэллон в бессильной злобе грохнул кулаком по стене. Куски штукатурки брызнули в разные стороны. — Только этого нам сейчас не хватало!

Лукан судорожно вздохнул.

— Но если Дункан мертв, выходит, Логан… тоже?

— Не обязательно, — проворчал Куин. — Возможно, он пленник Дейрдре.

— Либо погиб, либо в плену. Хрен редьки не слаще, — буркнул помрачневший Кэмдин.

Арран провел рукой по лицу, словно смахивая с него невидимую паутину. Йен, Дункан, Куин и он сам всегда были очень близки — они сдружились, еще когда все четверо были пленниками Дейрдре. Представить, что одного из них уже нет в живых, было… немыслимо.