— Кто?! — Девушка отвлеклась от созерцания самой себя в зеркале, которое держали кошка и мышь, и недоуменно посмотрела нас с Чи.

— Племя литературных критиков, считающих, что в произведении главное, это соответствие мелких технических деталей рабочим чертежам.

— Странно, — задумчиво ответила красавица, критически осматривая результаты перемещения локона на сотую долю дюйма, — Во-первых, какая разница, я имею в виду для читателя, если в нашей машине трубы будут чугунные, а не блестящие? А во-вторых… Фея подай мне, пожалуйста, вон тот флакончик, капелька розмарина будет к месту… И не мявкай, твоей шерсткой займёмся позже. А, совсем забыла… Как его звали, этого героя невидимого фронта?

— Лео. Его звали Лео. — Огласил эпитафию Чи-Хай, а я задумчиво продолжил:

— Вы правы и неправы одновременно, уважаемая Аполлинария. Очень неприятно читать произведения, в которых автор безапелляционно излагает свои сумбурные знания, банным веником разгоняя тьму врагов, но так же неприятно видеть безукоризненное изложение характеристик техники на фоне безликих и картонно выписанных персонажей.

— И какой же вывод? — Промурлыкала прелестница, завязывая кокетливый бант на шее у киски.

— Вывод? — Грустно вздохнул я, — Вывод прост и ясен. Если автор может не писать, то пусть не пишет. Люди хотят читать в романах, про людей. Описание технических деталей стоит оставить составителям справочников. Особенно это касается нашего автора, удерем мы от него, точно удерем. Вселенная большая, есть куда спрятаться.

— Ага, нет, Фея не вертись! Хочет автор или нет, но я-то точно знаю, что именно сегодня встретимся с нашими мужчинами!

И вновь хрустел песок под колесами, а солнце наверху размазалось по всему небу, полностью спалив его утренний голубой оттенок. Его лучи были везде, и им сопутствовал ослепительный жар. Кондиционеры (нелегально привезённые из будущего) работали во всю мощь, но пустыня криво усмехалась, смотря на их бессильные потуги. Миллионы лет жизни позволяют некоторое самодовольство, но и я не юнец. Подойдя к стеклу, спокойно посмотрел на раскинувшийся впереди пейзаж. «Ты хочешь войны?» — мысленно спросил я, и стал ждать ответа. Природе не важны внешние данные, она видит всю твою сущность. Нет, пустыня не хотела смертельной схватки, в принципе она не имела ничего против нашего присутствия. Что-то неуловимо дрогнуло, и песок стал разноцветным. Откуда не возьмись, взялись тени от барханов, появились пугливые ящерки, побежала рябь от внезапно прибежавшего ветерка. Пустыня ожила, и вентиляторы сменили предсмертные хрипы на торжествующее урчание.

— Давно было пора, — проворчал Чи-Хай, с трудом выползая из-под ящика кондиционера, — Моя думала, что бедному Чи совсем конец пришла.

— Пришёл, — хрипло поправил Джо.

— Нет, пришла! Пришёл, это когда зверек тот приходит, а пустыня — она.

— Мяур-р-р, — Всем своим видом Фея показывала, что благодарить (молиться, приносить жертвы и всякую вкуснятину) надо её. Пустыня женского рода? А кошки всегда умеют подластится, в первую очередь, к женщинам.

Я улыбнулся, и, взяв кошечку на руки, стал почесывать за ухом. Густое мурчание было мне наградой. Оно усиливалось, усиливалось, и вдруг я понял, что звук идёт снаружи.

— Стоп! — Закричал Джо, — Акустическая тревога! Всем отключить внешние микрофоны!!

— Какие?!! — В ужасе вскричал Джо, мечась по рубке.

— Уши заткни, болван!

Дребезжали стекла, звенели заклепки, но мы заткнули уши, а Фею спрятали в сейф. «Котофея» остановилась у подножия бархана, и Джо азартно крутил башенкой, готовя свинцовые пилюли для столь громогласного вредителя. Что и говорить, воспитанника фантастики пятидесятых годов совсем не учили политкорректности и толерантности. Голова высунувшаяся из-за гребня песчаной дюны, опасения не внушала. Громадные глазища смущенно хлопали роскошными ресницами, и флер невинности не могли развеять даже вертикальные зрачки в изумрудных очах.

— Ах, какой цвет… — завистливо вздохнула Аполлинария — Какой, роскошный зеленый цвет…

Как тихо не говорила девушка, её услышали, и бурная реакция на невинные слова удивила нас.

— Опять!! Опять, не повезло, — рыдала гигантская ящерица, медленно выползая на дюну. — Сколько мужчин, а мне так и придётся помирать старой девой…

— Мяу-у-у!! — Сочувственно отозвалась Фея из металлического ящика.

— Ой, да это не мои мужчины!

Мы печально переглянулись, женская солидарность всегда приносила мужчин в жертву. Увы.

Плач моментально стихнул и варан (или вараниха) пристально стала нас рассматривать. Встретившись взглядом с моими серыми глазами, она вздрогнула, и почтительно распласталась на песке:

— Древнейш-ш-ший, простите непочтительную юницу. Я даже не могла подумать, что вы снова среди нас.

— Прощаю, — коротко кивнул я.

Чи она рассматривала долго и с нарастающим интересом.

— Я ещё молод! — В испуге вскричал мой слуга.

— Оставь его.

— Повинуюсь, владыка! Но как мне быть?!!

— Неужели в пустыне больше нет парней твоего вида?

— Есть, — неохотно призналась кокетка, — Но они грубияны, и с ними неинтересно. Совсем необразованные.

— Кхм-м-м, — откашлялся Джо, — А мы тут, нечаянно, одного человека переехали. Недавно.

— А он, образованный? — Засомневалась ящерица.

— Очень! Чи, отдай ей штангенциркуль. Это, конечно, не золотой ключик, но сердце заклепочника откроет моментально.

— Ой! — Аполлинария прижала руки к горящим щекам, — Так мы же его совсем переехали…