– Не будем перебивать, – усмехнулся полковник Хеверад. – Давай, вываливай правду… какая бы она ни была.

– Хорошо. Итак, я отправился в столовую, чтобы успеть поесть до окончания обеденного отдыха. В столовой сидели два лейтенанта, один из них Заслер, это потом я узнал его имя, и второй лейтенант – его имени я не знаю, вон он сидит на скамье, третий с краю. А еще чуть подальше сидел сержант, вон тот, на третьей скамье, второй с краю. Войдя в столовую, я направился к раздаче, чтобы получить свой обед. Когда проходил мимо Заслера…

Нед минут десять обстоятельно рассказывал события того часа под гробовую тишину зала. И когда он передал слова Заслера, обращенные к Неду, зал охнул, а Заслер с места завопил, что это ложь и этот негодяй нарочно хочет его оболгать.

Хеверад остановил лейтенанта размашистым жестом, будто отгонял назойливую муху. Тот заткнулся, и Нед продолжил, остановившись на моменте, когда его арестовали и отвели в тюрьму.

Несколько секунд продолжалось молчание, потом Хеверад заговорил, и его тяжелые слова падали в зал, как гранитные надгробия на свежие могилы:

– Скажите, сержант, ваше мнение – почему все это произошло? Как вы объясните происшедшее? Что вы думаете по этому поводу?

– Протестую! – завопил Шентель. – Все это ложь, попытки уйти от ответственности! Ни к чему выслушивать его бредни!

– Молчать! – рявкнул полковник и ударил кулаком по столу. – Забылись, майор Шентель?! Кто вам разрешал кричать с места?! Кто давал вам слово! Выговор в личное дело! За нарушение дисциплины во время важного расследования! Если еще кто-то помешает мне в расследовании – будет наказан! Говори, сержант! «Ну, мальчик, чего ты глаза вытаращил?! Не подведи! Давай, врежь козлам! Не бойся!» – подумал Хеверад. И Нед «врезал»!

– Я считаю, что это был глубоко и тонко задуманный заговор против командира корпуса морской пехоты с целью опорочить его, бросить тень на его авторитет как командира, – невозмутимо и четко сказал Нед.

Зал зашумел, офицеры привстали с мест, но полковник, удовлетворенно кивнув, приказал:

– Продолжай! Не бойся, говори все как есть, как было!

– Этот заговор организовал майор Шентель с помощью своих людей – Заслера и вот этого лейтенанта. Они оба были в курсе. Один оскорбил меня и полковника Хеверада, второй его прикрывал, чтобы создать видимость того, что он ни при чем, но сам должен был служить лжесвидетелем. По моему мнению, сержант, что был в зале, отношения к провокации не имеет. Да, я признаю, что не выдержал и ударил Заслера. Он оскорбил моего командира, оскорбил меня, а значит – оскорбил весь корпус морской пехоты. Я догадался о заговоре, обдумывая все стороны этого дела. Например – Заслер упал на пол от моего легкого удара, даже не удара, а пощечины, как если бы он был не взрослым мужчиной, а маленьким ребенком. Второй лейтенант сыграл свою роль неубедительно, очень слабо, без души. Он явно врал – это я тоже понял уже после окончания скандала. Майор Шентель со своими людьми появился ровно в тот момент, когда я вошел в столовую и врезал Заслеру – как будто догадался, что сейчас произойдет. Сидя в тюрьме, я мысленно представил расположение окон в кабинете Службы Безопасности и понял – майор следил за проходом к столовой из окна. Он видел меня. И тут же собрал людей и побежал следом. Почему он сделал все через меня? Потому что меня возвысил полковник Хеверад, и Шентелю нужно было по какой-то причине бросить на него тень. Подумав, я понял эту причину. Вот, в общем-то, и все. Больше сказать ничего не могу.

– Спасибо, сержант, – кивнул Хеверад, – и спасибо за то, что ты защитил мою честь! Честь корпуса! Честь офицера. Можешь присесть. Майор Шентель, что можете сказать в свое оправдание?

– Ложь! Все – ложь! – холодно сказал Шентель, и полковник его перебил:

– Согласен, все, что вы говорили, – ложь. Может, поясните, почему вы лгали? С какой целью?

– Нет! Я не лгал! Лжет ваш ставленник, ваш…

– Ну продолжайте же… очень интересно, – невозмутимо кивнул Хеверад. – Что мой?

– Я предлагаю допросить перечисленных свидетелей, – торжествующе сказал Шентель, – это сразу внесет ясность!

– Вы уверены? – с легкой насмешкой спросил Хеверад и подумал: «А хер ты не хотел?! Сука! Так уверен, козлина! Рано ты взялся со мной тягаться, силу не набрал, а туда же!»

– Лейтенант Брок, доложите суду офицерской чести, что происходило в столовой? – спросил Хеверад и уткнулся в лицо офицера тяжелым буравящим взглядом.

– Прошу простить меня, господин полковник! – хрипло, с трудом выталкивая слова из пересохшей глотки, ответил Брок. – Все было так, как говорил этот сержант!

– А-а-а-а-а! Обман! Они его подговорили! – Шентель вскочил с места и, выбрасывая вместе со словами слюнявые брызги, продолжил вопить: – Это подлог! Они его запугали, вот он и сказал то, что им нужно! Я найду управу! Я сегодня же обращусь в министерство и…

– Сядь, тварь. – Лекарь уцепил майора за мундир и так дернул назад, что тот плюхнулся на стул, вскинув ноги вверх. – Умел заговоры затевать, умей отвечать по-мужски! Молчи и слушай, а то я сейчас заткну тебе пасть кулаком! – И Жересар продемонстрировал эту конструкцию из сжатых пальцев размером с голову пятилетнего ребенка.

– Продолжайте, Брок, – ободряюще кивнул полковник и снова уткнулся в лейтенанта жестким взглядом.

– Я допустил служебное прегрешение по службе, и майор Шентель завербовал меня в свои агенты. Сказал, что, если я выполню его поручение, он от меня отстанет. Нужно было всего лишь поставить на место выскочку-сержанта, сбить с него спесь. Так было сказано. Большего мне не сказали. Я не знал, что удар направлен против полковника Хеверада. Я его очень уважаю и никогда бы не пошел против него. Когда выяснилось, что подкапывали именно под него, я решил не молчать, даже если понесу заслуженное наказание. Все так, как рассказал сержант, и я приношу свои извинения господину полковнику Хевераду и сержанту Неду Черному за то, что участвовал в этом фарсе и не сразу набрался духа, чтобы раскрыть заговор Шентеля. Простите, господа!