— Нтъ, нтъ. Это такой элегантный человкъ, что съ нимъ даже пріятно. А ужъ если хочешь, то пойдемъ вмст.

И супруги стали выходить изъ вагона.

— Позвольте ваши паспорты, на чистйшемъ русскомъ язык обратился къ нимъ на платформ офицеръ.

— Боже мой! Какъ здсь въ Болгаріи хорошо говорятъ по-русски! Я не ожидала этого, проговорила Глафира Семеновна, улыбаясь офицеру.

— Не везд, мадамъ. Это только здсь на границ, отвчалъ офицеръ, принимая изъ рукъ Николая Ивановича паспортъ, и прибавилъ:- Обратно получите въ вагон.

При досмотр сундука Глафира Семеновна еще больше очаровалась таможеннымъ чиновникомъ. Оказалось, что онъ не допустилъ ее даже открыть свой сундукъ и сейчасъ-же налпилъ таможенный ярлыкъ. Уходя изъ таможни, она расхваливала мужу даже бакенбарды чиновника, его глаза и называла даже аристократомъ.

— Ну, какой-же, милая, онъ аристократъ… возразилъ было Николай Ивановичъ.

— Аристократъ, аристократъ! стояла на своемъ Глафира Семеновна. — Только аристократы и могутъ быть такъ утонченно вжливы. А какая неизмримая разница съ носатымъ сербскимъ таможеннымъ, который у меня даже ветчину нюхалъ! Въ сыр что-то искалъ! Въ апельсинахъ подъ кожей контрабанду найти думалъ.

Супруги опять вошли въ вагонъ.

— А какъ пріятно възжать-то въ такое государство, гд такіе прекрасные чиновники! не унималась Глафира Семеновна.

— Ну, да ужъ довольно, довольно. Совсмъ захвалила, останавливалъ ее мужъ.

Вошелъ офицеръ и возвратилъ паспорты.

— Надо что нибудь заплатить за прописку? спросилъ его Николай Ивановичъ.

— Въ Болгаріи ничего не берется, былъ отвтъ.

— Ну, вотъ какъ отлично! А на сербской границ съ насъ взяли что-то четыре съ половиной динара.

— Да разв можно сравнивать Сербію съ Болгаріей! Вдь это день и ночь… вставила свое слово Глафира Семеновна, но офицеръ уже исчезъ.

— Погоди, матушка, хвалить-то, погоди… Вдь еще только носъ показала въ Болгарію, а что дальше будетъ — неизвстно, говорилъ мужъ.

— Нтъ, это ужъ сейчасъ видно, что болгары симпатичный народъ. Ты посмотри, какія добродушныя лица.

— А по моему, такія же усатыя, такія-же носатыя!

— Оставь пожалуста. Теб только-бы прекословить мн.

Въ корридор вагона показался мальчикъ съ подносомъ, на которомъ стояли чашки, и предлагалъ кофе. Заглянулъ онъ и въ купэ супруговъ.

— Давай, давай сюда! поманила мальчика Глафира Семеновна. — Отъ такихъ учтивыхъ людей и кофей-то пріятне выпить, прибавила она, взявъ чашку кофе.

Взялъ себ чашку и Николай Ивановичъ и воспользовался случаемъ, чтобы поручить мальчику заварить чаю въ металлическомъ чайник.

— Кипятку сюда, кипятку. Горячей воды, толковалъ онъ мальчику. — Понялъ? Ну, айда! Пара на чай получишь.

Мальчишка помчался къ себ въ буфетъ подъ вывску «Гостильница» и сейчасъ-же вернулся обратно съ чайникомъ, сказавъ:

— Ухъ, горшта вода! (т. е. кипятокъ).

— Ну, вотъ спасибо теб, спасибо, милый, благодарила его Глафира Семеновна. — И какой симпатичный мальчишка! Николай Иванычъ, его надо хорошенько наградить.

— Ну, вотъ теб за это полъ-динара на чай.

Николай Ивановичъ далъ ему нсколько никелевыхъ монетъ, но мальчикъ, посмотрвъ на нихъ, сказалъ: «србски пара» и возвратилъ обратно.

— Да разв сербскія деньги вы не берете? удивился Николай Ивановичъ. — Вдь отъ тхъ-же братьевъ-славянъ.

— Леви треба, блгрски леви…

— Ну, а болгарскихъ денегъ у меня, братъ, нтъ. Вотъ разв маленькій французскій золотой?

И Николай Ивановичъ показалъ десятифранковикъ.

— Добре, добре… закивалъ мальчишка, схватилъ золотой, чашки изъ подъ кофе и исчезъ, побжавъ за сдачей.

— Не надулъ-бы какъ, пострленокъ, сказалъ Николай Ивановичъ.

— Ну, вотъ. Эдакіе деликатные люди! отвтила Глафира Семеновна.

А между тмъ раздался звонокъ.

— Надуетъ… бормочетъ Николай Ивановичъ. — Разв пойти самому за нимъ?

И еще звонокъ.

— Бжитъ, бжитъ мальчишка! кричитъ Глафира Семеновна, смотря въ окно.

Мальчишка вскакиваетъ въ вагонъ, бросаетъ серебряныя деньги на скамейку и стремится вонъ изъ вагона. Поздъ трогается.

— Ну, что? Не говорила-ли я теб, что не надуетъ? проговорила Глафира Семеновна мужу.

— Погоди, надо прежде сосчитать деньги, отвчалъ Николай Ивановичъ и, сосчитавъ, сказалъ:- Сдачу принесъ, это точно, но за дв чашки кофею съ двумя булками четыре франка взялъ, а врядъ-ли это на самомъ дл четыре франка стоитъ.