Бот почему я уступил многократно повторяемым просьбам и желаниям разных лиц и в особенности моих ближайших по лаборатории сотрудников и решаюсь теперь издать отдельной книгой все то, что я за эти двадцать лет излагал по нашему предмету в статьях, докладах, лекциях и речах в России и за границей. Пока пусть этот сборник — хотя плохо — заменит желающим осведомиться относительно нашего предмета или собирающимся приступить к работе в новой области мое будущее систематическое изложение. Я, конечно, ясно вижу недостатки этого сборника. Главнейший из них — это масса повторений. Повторения в моих изложениях произошли по понятной причине. Предмет был настолько нов, только мало-помалу формирующийся в голове физиолога, что всякая вариация, хотя бы и незначительная, в вырабатывающихся и сменяющихся представлениях, а стало быть и в изложениях, являлась естественной потребностью, чтобы ближе подойти, удобнее обнять, вообще освоиться, основаться в новой области. А теперь выбирать, сокращать, связывать и т.д. было бы для меня и немалым и бесплодным трудом. Может быть, эти повторения и легкие переиначивания окажутся небезвыгодными и для читателя, тем более, что все отдельные сообщения расположены в хронологическом порядке, так что перед читателем проходит вся подлинная история нашей работы. Он увидит, как мало-помалу расширялся и исправлялся наш фактический материал, как постепенно складывались наши представления о разных сторонах предмета и как, наконец, перед нами все более и более слагалась общая картина высшей нервной деятельности. Я тем не менее рекомендовал бы нефизиологам или вообще небиологам, а может быть, и всем читателям, которые удостоят мою книгу своим вниманием, сперва в указываемом хронологическом порядке прочитать мои речи — мадридскую, стокгольмскую, лондонскую, три московских, и два доклада — гронингенский и гельсинг-фюрский, и лишь потом перейти к остальным статьям и докладам, касающимся частных сторон предмета. Таким образом для читателя стали бы сначала ясными общая тенденция работы и ее общая основа, .а частности потом удобнее и легче расположились бы па этой основе.

Для желающих познакомиться с подлинными работами моих сотрудников в конце книги прилагаю их список.

Ноябрь 1922 г.

Чарлз Скотт Шеррингтон родился в Лондоне. Он начал свое образование па гуманитарном факультете в Кембриджском университете; но вскоре его увлекла физиология. Получив диплом врача, он продолжил образование во Франции и Германии, где работал у Коха и Вирхова. Вернувшись в Англию, Шеррингтон стал преподавать физиологию и вскоре возглавил ветеринарный институт Лондонского университета. В 1895 г. он стал профессором физиологии в Ливерпуле, где работал до 1913 г., когда принял кафедру физиологии в Оксфорде. Эту кафедру Шеррингтон занимал до своей отставки в 1936 г. Умер он в возрасте 95 лет.

В центре научных интересов Шеррингтона лежала физиология нервной системы; во его также привлекали вопросы патологии. Молодым врачом он работал в комиссии по борьбе с холерой в Италии и Испании; в Англии он первый успешно применил на своем смертельно больном племяннике сыворотку против дифтерита. Значительна была роль Шеррингтона в организации британской науки; в 1920—1925 гг. он был президентом Лондонского королевского общества. В 1932 г. он получил Нобелевскую премию (вместе с Э. Эдрианом) 8а исследования законов деятельности нервных волокон.

Труды Шеррингтона написаны тяжелым языком, хотя он много внимания уделял своему стилю; помимо научных работ он писал стихи и выступал по истории и методологии науки. В своих философских воззрениях Шеррингтон был дуалистом.

Мы приводим предисловие 1947 г. к переизданию известной монографии Шерриягтона «Интегративная деятельность нервной системы», первоначально опубликованной в 1904 г.

Позвольте мне принести здесь благодарность Физиологическому обществу, его Правлению и всем его членам, и среди них проф. Самсону Райту, за высказанную щедрую похвалу по адресу моей далеко уже не новой книги. Я с удовольствием уступаю их просьбам написать предисловие к ней. По различным соображениям, тейст ее приводится в том самом виде, в каком он был в первом издании книги. Это дает возможность остановиться -здесь на некоторых неясностях, которые возникли в течение ряда лет, разделяющих первое и последнее издание.

Характеристика функции нерва как деятельности интегрирующей хотя и верна, но едва ли достаточна в качестве определения. Если живой организм представлять себе как некую совокуппость, обусловленную проявлением всех составляющих ее частей, то любая часть организма — интегрирующая. Это отлично иллюстрируется примером раковой болезни, когда рост опухоли вне общего плана развития организма оказывается разрушающим как по отношению к организму, так и по отношению к самой опухоли. Таким образом, наши попытки найти наиболее адекватное определение для перва упираются в вопрос — какова его специфическая роль в интегративной деятельности целостного организма. Одним из ориентирующих обстоятельств служит то, что нерв не является элементом растительного мира. Нервы не обнаружены также и у одноклеточных животных, хотя имеются практически во всех многоклеточных организмах. У них также почти во всех без исключения случаях имеется орган мехапической работы — мышца, с помощью которой осуществляются движения и установки тела, или, другими словами, моторное поведение животного. Это поведение может быть двоякого рода. С одной стороны, это пищеварительная, экскреторная, короче — висцеральная моторика;, с другой — все, что таковой не является. Этим последним видом моторики обеспечиваются, так сказать, внешние связи оргацизма^ Здесь двигательная активность достигает максимальной быстроты и точности, а нерв — наиболее высокой степени развития,

В этой книге речь идет преимущественно о том типе моторного по^ ведения, которое называют рефлексом. Может сложиться впечатление,., что в рефлекторной моторике мы усматриваем наиболее важный и, с точки зрения развития, наиболее существенный тип «нервной» моторики.. В действительности это не так. Однако рефлекторный акт имеет для физиологического описания известные преимущества. Его можно изучать, вне влияний психики. Кроме того, изучение рефлекторных движений не за-, висит от того вида «нервной» активности, которая носит название само-^ произвольной (или спонтанной) и приводи? к возникновению самостоя-. тельных ритмических движений, как например дыхание и т.п. Одна--ко чисто рефлекторный акт, сравнительно с обширной областью общего^ поведения животного, сам по себе нельзя рассматривать как явление,, вполне соответствующее субстрату поведения, как соответствуют ему инстинкты, возбуждаемые «влечениями» и «стремлениями». Механизм этих последних изучен еще едва ли достаточно для его лабораторного ис-следования. Чистый, непсихический рефлекс играет более скромную роль. Поведение, изучаемое в замкнутой группе позвоночных животных, представляется все менее рефлекторным, по мере того как живой индивидуум становится все более сложным. «Спинальный» человек в большей степени калека, чем «спипальная» лягушка.

Рефлекс в самых общих чертах можно характеризовать как реакцию-организма на воздействие внешнего мира, в котором он существует. Как организм, так и внешний мир — явления одной категории. Оба они укладываются в один физический термин «энергия». Это две системы, которые, согласно Декарту, взаимодействуют друг с другом. Животный организм тесно пригнан к кругообороту природы. Кошка, собака, лошадь и т.д., по Декарту, пе имеют мыслей или идей: онп являются лишь марионетками, которых явления окружающего мира заставляют совершать то, что опи совершают. Это был взгляд менее странный, чем он может по-, казаться, будучи выражен в подобной сжатой форме. Однако он дает нам повод думать, что в распоряжении у Декарта никогда не было какого-либо домашнего животного. Современный же эксперимент дает экспериментатору возможность иметь своего рода животное — марионетку, которое в значительной мере подтверждает предположения Декарта. У более высоко организованных позвоночных животных строение центрального нервного органа позволяет с помощью несложной операции «упростить» животное до соответствия его условиям Декарта. Разросшийся центральный нервный орган, расположенный внутри черепа, может быть под наркозом удален, а когда действие наркоза прекратилось, мы полу-..