– Ну да, я тут «диковинка». И акцент мой всем почему-то нравится, и все про меня рассказывают своим друзьям – «…а вы знаете, у нас настоящий русский служит! И прям по-русски говорит! Это круто!» Просят меня своим друзьям пару слов в телефон сказать, типа там «Привет!» и все такое… Просят научить каким-нибудь словам по-русски…

– А присутствует ли какое-то предубеждение или стереотипы восприятия тебя как русского?

– Не-е-е… Все относятся ко мне как к любому другому солдату. Конечно, комментарии о коммунизме никогда не закончатся. Насчет стереотипов – да, почему-то считается, что я должен легко переносить холод и хорошо играть в шахматы.

– Поддерживал ли связь с родными?

– Пока в учебке был? Конечно. Письма писал еженедельно.

– Вообще, – Павел решил дополнить ответ, – у них там «обратная связь» поставлена очень хорошо. У самой базы есть портал в Сети, где собрана вся интересующая информация, с адресами, телефонами и прочими контактами. Фотографии, видео, карты местности – все есть, чтобы семьи могли видеть, что происходит и как происходит. Мы по первости были просто ошарашены степенью открытости! А портал этот, кстати, вел священник, капеллан.

– Священник?!

– Ага. Там, конечно, есть офицеры по связям с общественностью, но он им здорово помогал. На этом сайте через день-два всегда появлялись свежие фоторепортажи и видео о том, как живут и учатся новобранцы. Мы на некоторых снимках даже Родьку увидели, – Павел с улыбкой посмотрел на брата. – Собственно, это была его первая армейская фотография.

– А этот священник он там что, и обряды проводит?

– Конечно. Там и католическая церковь есть, и синагога, и мечеть.

– Ты посещал церковь?

– Ну… Так… Заходил пару раз, – Родион пожал плечами, – посмотреть…

– Ты верующий человек?

– Нет. Свещенники в армии… Они как… Чаще в качестве психологов выступают.

В этот момент мимо «Хаммера», временно служившего студией, прошли трое солдат.

– Эй, Зак, ты теперь телезвезда! Дай автограф! – прокричал один из них.

– Заткнитесь придурки… – моментально откликнулся Родион.

– Познакомь со своей подружкой?

– Отвали! Придурки…

– Что он сказал?

– Не обращайте внимания… Прикалываются…

– Так… Предлагаю сменить тему. Как отнеслись твои сослуживцы к известию об отправке на войну?

– Спокойно отнеслись, а как должны были? – пожал плечами Родион, – вроде как рабочая командировка.

– Наверняка вы обсуждали это известие в «узком кругу» – о чем говорили? Какие вообще ты встречал настроения среди сослуживцев по поводу нахождения в Ираке?

– Все обсуждения всегда сводились к одному – «Ну, что готов? – А как же! Давай пулумет и поехали!»

– Что сам думаешь по поводу этой войны?

Родион задумался на пару минут. Отцепил с пояса флягу, открутил крышку и сделал несколько глотков. Потом, в раздумье, окинул взглядом окружающую территорию.

– Мое отношение к войне… Это, знаете, сложный вопрос. Я скорее индеферентен, что ли. Стараюсь не думать об этом. Не то чтобы я равнодушен, нет, просто… Я приехал делать работу, которую выбрал и к которой меня готовили. Но, скорее всего, я больше склоняюсь к мнению, что развязывать этот конфликт было глупо.

– Влияет ли на твое мнение тот факт, что ты – русский?

– Никак не влияет.

– Когда сказал родным, что едешь в Ирак? Как они отреагировали? Что сказали?

– Сказал перед самым отъездом уже. До этого не хотел волновать, а тут вроде как хоп! – и там. Все равно время назад не вернуть. И реакция была, скажем так, спокойнее, чем я ожидал, и это меня здорово успокоило. Что сказали… Пожелали бегать быстро и стрелять метко, не быть героем и вызывать подмогу.

– Какие задания выполняло твое подразделение после приезда в Ирак? Приходилось ли тебе принимать участие в боевых столкновениях с противником?

– Контроль территории… И стычки были.

Возникла пауза. Курочкина, видимо, думала, что ответ будет более развернутым, но Родион молчал.

– Э-э-э… Какая вообще у тебя специализация, как у солдата?

– Все умеем водить, пользоваться рацией и прочими причиндалами, – Родион махнул рукой за спину. – В самом начале я был водителем, сейчас я один из пеших. В будущем, может, и на пулемете посижу. У нас универсальная подготовка.

– Война, которую нам показывают по телевизору и в интернете, конечно, отличается от той, которую видите вы, непосредственные участники. О чем бы ты сам хотел рассказать зрителям, которые смотрят новости из Ирака?