На императорский престол претендовали и действительно немецкие кандидаты. Курфюрст Саксонский Фридрих III Мудрый (1463–1525) был сильной фигурой, но придерживался осторожного курса. Фридрих не афишировал своих планов и пользовался широкой поддержкой в империи. До последнего момента его считали одним из претендентов на престол. Ещё одним претендентом на императорскую корону был старый покровитель Тритемия, курфюрст Бранденбургский Иоахим I. При этом за голос курфюрста одновременно боролись и сторонники Франциска I, и сторонники Карла I.

Впрочем, кандидатов интересовали не только голоса курфюрстов. Не менее сильными фигурами были рыцари вроде фон Зиккингена. Желая привлечь фон Зиккингена на свою сторону, Франциск I пригласил его в Седан, отрядив в качестве посланника и сопровождающего самого Роберта III, графа де ла Марка, герцога Болонского и правителя Седана и Флеранжа. Фон Зиккинген принял приглашение. Из Седана он совершил путешествие в замок Шато д, Амбуаз на Луаре ко двору Франциска I.

Предложение короля составило 30 000 кронен-талеров наличными плюс ещё 8000 в год на расходы. Хотя драматург Лассаль изобразил, как рыцарь мужественно отказывается от взятки, на самом деле фон Зиккинген получил все наличные, которые Франциск мог предложить. Дело в том, что банки Германии отказывались платить по французским авизо, а власти немецких городов под страхом смерти запрещали торговцам такие операции. По сути, сделка не была обеспеченной.

В отличие от Франциска, Карл I заслуживал доверия. Получая гарантированный доход из Кастилии и Тироля, он полагался на поддержку банкиров Максимилиана I из дома Фуггеров. В отличие от Франциска, Карл предложил фон Зиккингену 40 000 флоринов. В характерном для него стиле фон Зиккинген немедленно собрал отряд из нескольких тысяч ландскнехтов и двинулся в направлении Франкфурта. С ним был легендарный Георг фон Фрундсберг (1473–1528), барон цу Миндельхайм, прозванный «отцом ландскнехтов».

Неуёмный Ульрих Вюртембергский решил, что выборы императора предоставляют ему удобный момент для нападения на город Ройтлинген. По слухам, он действовал в интересах Франции. Швабская лига также собрала армию и захватила Вюртемберг, а фон Зиккинген, по-видимому, действовавший заодно с ними, использовал ситуацию и подверг разграблению Маульброннский монастырь. С помощью подкупа агенты Карла I убедили Лигу выступить под знамёнами Габсбургов против курфюрста Палатината, находившегося в Гейдельберге. Ещё одна сумма в 30 000 флоринов привлекла на сторону Карла швейцарцев, больше не доверявших Ульриху. Заручившись поддержкой фон Зиккингена, Лиги и в последнюю очередь швейцарцев, Карл обеспечил себе мощное военное присутствие в Германии.

В этот момент Франциск I сыграл против себя с поистине катастрофическим результатом. Преждевременная кончина герцога Урбино Лоренцо ди Пьетро де Медичи, умершего от последствий сифилиса, подтолкнула Франциска I к решению заявить права на герцогство Урбино, находившееся под властью Ватикана. Взбешенный таким поворотом, римский папа вышел из оппозиции к Карлу. Князья-архиепископы немедленно получили сигнал, что можно не беспокоиться по поводу взяток, получаемых от Карла.

Обстановка вокруг избирательной коллегии во Франкфурте быстро накалялась. Среди горожан поползли слухи о предстоявшем решении. Во Франкфурте быстро распространилась чума, и курфюрстам не терпелось уехать из города. Поскольку Людвиг II был молод и это могло сказаться при голосовании, в последний момент его профранцузского советника заменили сторонником Карла I. Действия курфюрста Палатината связывала стоявшая на пороге армия Швабской лиги. Теперь враги Карла сплотились вокруг Фридриха Саксонского. Английский дипломат Ричард Пейс, приехавший во Франкфурт на время выборов, докладывал, что, «хотя Фридриха избрали королём Рима, он отклонил титул, не будучи уверен, что сумеет его удержать»{227}. С учётом слуха о стоявшей на горизонте швейцарской армии и реальной угрозе в лице фон Зиккингена, разбившего лагерь всего в трёх километрах от города, именно угроза оружия повлияла на исход голосования.

Рассовав по карманам толстые пачки банковских билетов Фуггеров и заручившись письменным обещанием Карла провести в жизнь императорскую реформу, которую отверг Максимилиан I, курфюрсты проголосовали за избрание Карла I императором и спешно покинули город, пропитанный мятежом и чумным духом. Карл, находившийся в это время в Испании, мог праздновать победу. Впрочем, он нуждался в услугах алхимика больше других. Предвыборная кампания обошлась Карлу в 835 000 флоринов, из которых почти половина осела в кошелях курфюрстов. Как написал Пейс всего через несколько дней после выборов, императорский титул Карла был «самым желанным из когда-либо продававшихся товаров – и, по моему мнению, мог стать худшим из всех, приобретённых им когда-либо»{228}.Фон Зиккингена за его особую роль сделали камергером и членом императорского совета. Можно предположить, что за фон Зиккингеном последовал и Фауст. Что же, фон Зиккинген оказался достоин своей репутации, если он действительно не забыл о бывшем протеже из-за скандала, имевшего место в Кройцнахе и повергшего в шок местных бюргеров. Поскольку из-за смещения Энтенфуса отношения между алхимиком и монастырём резко изменились, то не исключено, что Фауст сыграл какую-то роль в нападении фон Зиккингена на Маульбронн. Однако избрание нового императора открывало уникальную возможность – особенно в ситуации, когда вокруг крутилось столько конкурентов. Предсказание будущего не могло не пользоваться спросом потому, что курфюрсты и высшая знать остро нуждались в информации о том, чья сторона одержит верх. В итоге благодаря предполагаемой дружбе с фон Зиккингеном Фауст мог оказаться в том месте и примерно в то время, о которых повествовала одна из многочисленных легенд о Фаусте.

Франкфуртская ярмарка

Война и драматические события политики заслонили от нас судьбу Фауста. Если при Энтенфусе он пользовался гостеприимством Маульбронна, то неудивительно, что после ухода настоятеля Фауст также не задержался в монастыре. Существует вероятность, что он мог направиться в Виттенберг. Лерхеймер пишет о том, что в Виттенберге Фауст нанёс визит Меланхтону. Но Меланхтона не было в городе до 1518 года, и, по имеющимся свидетельствам, Фауст посетил Виттенберг несколько позднее, в 1527 или 1530 году. Несмотря на кончину Тритемия, о возвращении в Кройцнах не могло быть и речи, да и в Вюрцбурге Фауста вряд ли впустили бы в городские ворота. Вычислять Фауста на просторах империи ничуть не легче, чем искать иголку в стоге сена.

Поскольку в легенде, связанной с Бамбергом есть указание на «добычу из Франкфурта», а текст датируется 1520 годом, это позволяет предположить, что Фауст побывал во Франкфурте до 1520 года. Хотя предание не могло служить достоверным источником и Фауст мог посетить Франкфурт после 1520 года, мы можем рискнуть, чтобы попытаться использовать франкфуртскую историю для заполнения досадного пробела в исторических записях о Фаусте.

Эта история, связанная с конкуренцией, в итоге заканчивается убийством. Удивительнее всего выглядит как раз убийство, так как прочие простофили, населяющие байки о Фаусте, кажутся скорее шутами, чем преступниками (если забыть о привычке воровать у господ, имеющей в народе своё оправдание). Наряду с этим в истории прослеживается определённый намёк на фокус, вполне доступный странствующему чародею.

Судя по тому, что написал автор, скрывавшийся под инициалами P.F., Фауст приехал на ярмарку во время Великого поста и вскоре обнаружил, что до него туда же прибыло четверо «фокусников», которые развлекали публику тем, что отрезали друг у друга головы и отдавали эти головы парикмахеру для стрижки. Раздосадованный этими слухами Фауст, который считал себя «единственным петушком в корзине дьявола», решил подловить конкурентов{229}.

Фауст заметил, что, когда один из магов отрезал первую голову, в стакане с водой появилась лилия, которую старший из магов назвал «древом жизни» (лилия всегда считалась символом Воскресения). Отрезанную голову вымыли и постригли, после чего маг водрузил её на тело, чудесным образом оживив своего коллегу. Как только это было сделано, лилия в стакане исчезла. Фокус повторили с участием другого мага. Фауст терпеливо ждал, когда настанет черёд старшего мага. Подобно прочим, его голова также была отделена от тела и отдана парикмахеру. Тут Фауст незаметно отрезал цветок лилии от стебля, и, когда фокусники водрузили голову своего старшины на место, все увидели, что он мёртв.