Трактиры и постоялые дворы были действенным каналом влияния, независимым от гильдии и городского совета, то есть официальных собраний, жёстко контролируемых властью. Естественно, что люди вроде Фауста нередко устраивали здесь свои дела. К примеру, Парацельс пропагандировал свои религиозные идеи как раз на постоялых дворах и в трактирах, встречая те же обвинения в пьянстве – особенно в тех случаях, когда его мнения не отвечали позиции местной власти. То, что более поздние авторы ставили Фаусту в вину, считая его шарлатаном, на самом деле представляло удобную среду, в которой Фауст преследовал свои цели. Известно несколько историй о Фаусте, где действие происходит на постоялом дворе. Так, в одном из рассказов Фауст сковал рты пьяных орущих крестьян{256}. Ещё более живучей оказалась история об Ауэрбаховом погребке – или о том, как Фауст прокатился на непочатой бочке с вином. Но почему именно в Лейпциге?

Уже в те времена Лейпциг был университетским городом. Лейпцигский университет, Alma mater Lipsiensis, официально учреждённый римским папой Александром V, открыл свои двери 2 декабря 1409 года. Доктор Симон Писторис-старший (1453–1523), профессор медицины Лейпцигского университета, был также известен как сторонник использования астрологии в медицине. Возможно, поэтому тогдашний нюрнбергский конкурент доктора Писториса, в прошлом астролог Мартин Поллиш (Меллерштадтский), в 1510 году или чуть ранее с некоторым раздражением написал: «Из-за того, что в Лейпциге астрологические суждения продаются по более высоким ценам, нежели в Нюрнберге, тамошних астрологов ценят выше, чем здешних»{257}. Странствующий учёный вроде Фауста, без сомнения, мог найти дорогу к дверям этого благородного учреждения с его астрологическими традициями и более дорогими ценами. Но там, где есть университет, там живут студенты, а где живут студенты – там пьют вино, и мы закономерно оказываемся у винного погреба.

Если Фауст действительно посетил Лейпциг, он должен был увидеть большой, шумный город. Уже с XII века Лейпциг получил известность своими ярмарками, а в XVI веке город процветал. По давней традиции ярмарки всегда проходили во время Пасхи и на праздник святого Михаила (29 сентября), а с 1458 года была учреждена ещё одна, новогодняя ярмарка. С 1507 года ярмарки получили статус государственных (Reichsmessen). Город был переполнен студентами, торговцами и ремесленниками, которых привлекали возможность учёбы, ярмарки и прочее. Многие из них хорошо знали дорогу к группе разнообразных зданий, располагавшихся около рыночной площади и принадлежавших некоему доктору Генриху Штромеру из Ауэрбаха (ок. 1478–1542). Здесь были устроены торговые ряды, предлагавшие, если верить Лейпцигской хронике, «великое множество товаров, продававшихся и покупавшихся с большой охотой»{258}.

Доктор Штромер – или, как его привыкли называть, Ауэрбах – был доктором философии и медицины, деканом медицинского колледжа, членом городского совета и, несколько позднее, личным врачом курфюрста Саксонии Фридриха III. Группа строений, со временем получившая название «Ауэрбахов двор», возводилась медленно и частям. Основное здание было построено в 1438 году, и первым владельцем стал судья, доктор Николаус Шультхесс. Это было солидное четырехэтажное строение, состоявшее наполовину из дерева. В 1519 году Ауэрбах купил этот дом у наследников городского советника Ганса Хоммельшайна. За несколько последующих лет Ауэрбах прикупил соседние здания, а в 1530 году начал стройку, закончившуюся только через 8 лет. К моменту окончания строительства здесь было устроено около сотни погребов, которые могли использоваться торговцами во время ярмарок, а также прилавки, две галереи, «удобные комнаты, гостиные и спальные помещения» и отличная конюшня. В 1525 году, незадолго до предполагаемого визита Фауста, Ауэрбах открыл ещё один винный погреб{259}.

Как отмечала Лейпцигская хроника, «некоторые говорят, что известный доктор Фауст, будучи в Лейпциге, останавливался у него [Ауэрбаха]». Впрочем, этот факт оспаривается{260}.

Хотя неизвестно, где на самом деле жил Фауст, легенда до сих пор связывает его с этим домом. Рисунки, сделанные на стенах, подписаны 1525 годом – и, как говорят, бочонок, хранящийся в погребе, в точности напоминает тот, на котором прокатился сам Фауст. Но, если Фауст и встречался с Ауэрбахом, тот предпочёл не увековечивать это событие.

В «народной книге» говорится, что Фауст пробовал рейнские вина, но отдавал предпочтение венгерским, из Будапешта, а также вину, полученному от одного трактирщика из Равенсбурга. Кроме того, Фауст хорошо изучил винные погреба герцогов Саксонского и Баварского и епископа Бамбергского, но никогда не пил больше, чем в Лейпциге. Если верить книге, во время волшебного путешествия по свету Фауст посещал Лейпциг и был в замке, где восторгался «большим сосудом», но это не были владения Ауэрбаха{261}.

Судя по «народной книге», Мефистофель одевал Фауста и его ассистента в самые лучшие одежды, и посещение Лейпцига не было случайным, поскольку этот город славился роскошными тканями. Говорили, что в городе у Фауста был друг по имени Виктори, врач по профессии, прежде учившийся в Виттенберге, которому он писал о космологии и о своём путешествии по свету. Хотя уже первые упоминания о Фаусте подтверждают информацию о визите в Лейпциг (по легендам XVI века), ни одно из этих упоминаний не связано напрямую с его чудесным катанием на бочке{262}.

К примеру, Видман добавил главу, названную «Доктор Фауст дарит студентам в Лейпциге бочку вина», когда пересказал эту легенду в издании 1599 года. В 1674 году Пфитцер переделал рассказ Видмана, несколько изменив текст и уменьшив размеры бочонка. В 1728 году появилась новая версия, а в 1839 году была записана народная легенда, повторявшая описание тех событий. Гёте, в бытность студентом регулярно посещавший погребок, обнаружил там экземпляр «народной книги», по традиции прикованный цепью к стене, и это побудило его написать знаменитую сцену{263}.