— А что — положено брить также и… бороду? — шепотом поинтересовался я у Муслима, когда он уже заканчивал процедуру и стало ясно, что резать меня здесь никто не собирается.

— Нэ знаю! — так же шепотом ответил Муслим. — Перьвий раз брею кровьник. Обично ми их убиваим… Но, раз Гусейн сказал, — значит, надо…

Закончив бритье, Муслим поднял меня с табурета, вылил на голову ведро воды — старейшины во дворе что-то пролопотали скороговоркой, воздев руки к небу, — и, обняв меня, громко сказал что-то по-азербайджански. Я работал в свое время в Баку и кое-что по-азербайджански понимаю. Но сейчас разобрать ничего не сумел — по всей видимости, Муслим произнес какие-то ритуальные фразы.

— Ти хорощий баец — настоящый джигит, — перевел мне Муслим. — Рашид сам бил виноват — упал он. Ти — нэ виноват! Тэпэр ми друзия — можещь кулят спакойно…

Спустя полчаса я передал Гусейну четыре компактные кассеты и убыл восвояси. А еще через два часа мы смогли прослушать телефонный разговор Гусейна с Протасом — Гусейн позвонил первым.

— У тебя траур — я знаю, — вежливо сказал Протас, когда Гусейн назвался. — Может, отложим дела на потом?

— Траур — трауром, а дела — делами, — так же вежливо сказал Гусейн. — Как обычно — в «Марии». Бабки вазмы, прихады. Товар будэт со мной. Давай — чэрэз сорок минут…

Спустя сорок минут Протас уже заходил в небольшой уютный дворик кафе «Мария», что в самом центре города. Дворик хорошо просматривался с дальних подступов, а из «Мицубиси» Славы Завалеева открывался великолепный ракурс для съемки аж с трех видеокамер, которые мы включили, как только бригадир кировцев открыл ажурную калитку оградки.

— А если они в помещение зайдут — тогда как? — возбужденно пробормотал мнительный Стас, щурясь в окуляр видеокамеры.

— Тогда будет хуже, — флегматично сказал Слава. — Но все равно: мы снимем, кто зашел и кто вышел — будет вполне понятно, что там произошло…

Опасения Стаса оказались напрасными. Спустя пять минут к ресторану подкатила «Газель», из которой выскочили четверо автоматчиков в черной одежде, с масками на лицах. Вставив стволы между прутьями оградки, автоматчики в четыре смычка расстреляли Протаса со свитой — те даже вскочить не успели — и мгновенно смылись…

Просмотрев видеозапись в штаб-квартире, Слава удовлетворенно заметил, что цель достигнута: несмотря на маски, во всех четверых налетчиках угадывались лица кавказской национальности, кроме того, камера Стаса запечатлела водилу-мамеда и… сидящего справа от водилы Гусейна!

— Принято! — воскликнул Слава, передавая кассеты Сереге Айдашину. — Смотри — подбросил и уматывайте оттуда! Не хватало еще объясняться с этими придурками-кировцами…

Спустя час Серега возвратился и доложил: кассеты подброшены к порогу квартиры Васьки Смыка — левой руки Протаса. Какая-то женщина открыла на звонок и кассеты забрала. Вот…

А еще спустя три часа в городе имела место полномасштабная война между кировцами и мамедами. Первые отлавливали вторых в самых различных местах и без всяких предисловий расстреливали из всего, что под руку попадется. Вторые тоже в долгу не оставались — в результате для органов правоохраны образовалась изрядная работенка…

В воскресенье утром я позвонил Сухову и попросил о встрече. А еще я попросил, чтобы на этой встрече присутствовал, по возможности, естественно, начальник УВД. Точнее — новый начальник УВД, недавно назначенный.

— Ты что там опять мудришь, Эммануил? — недовольно поинтересовался Сухов. — Опять что-то напридумывал?

— Это — для всех! — торжественно объявил я. — Я хочу предложить вам уникальный проект. Не пригласите начальника УВД — пожалеете…

На торжественную встречу я пригласил Славу Завалеева — для поддержки штанов, как говорится.

— Я наслышан о твоих похождениях, Эммануил, — сходу предупредил меня начальник УВД — подтянутый, спортивного вида дядька лет сорока — сорока двух. — А потому буду относиться к тебе с крайней осторожностью и вниманием… Но могу обрадовать — ты невиновен… Постановление о прекращении уголовного дела вынесено, твой побег мы… кхм-гхм… ну, скажем так, не засчитали… Так что — можешь гулять свободно.

— Спасибо, — поблагодарил я и перешел к делу: — Вы хотите избавиться от всей нашей братвы? Очень быстро и практически бескровно?

— Мы уже от нее избавились, — снисходительно сообщил начальник УВД. — Благодаря стараниям областного прокурора у нас на данный момент в производстве находится чуть ли не три сотни уголовных дел.

— Пройдет совсем немного времени, и они будут работать в прежнем режиме, — успокоил я начальника. — Кроме того вы ведь повязали лишь представителей вокзальной и Октябрьской группировок. Ну, допустим, сейчас вы можете растрепать мамедов и кировцев… Но это всего лишь треть всего объема… А я предлагаю вам искоренить сам институт братвы в нашем городе. Поэтапно — в три приема. Причем затрат для этого со стороны государства не потребуется никаких. Ну как?