Патологоанатом Михалыч был утренне хмур и неприветлив. Гостей принял неприязненно, но к коньяку отнёсся душевно.

– Ага! – Опустошив в девять ровных бульков трехсотграммовую бутылку, Михалыч блаженно зажмурился, оплавил зажигалкой кусок сахара, похрумкал, пожевал губами и разрешил: – Ну, рассказывайте.

– Вот эти два трупа… – начал было Иванов.

– Голубчик, у меня ежедневно – десятки трупов. – Михалыч водрузил на нос очки и потянул к себе журнал учёта. – Давай конкретнее.

Иванов быстренько обрисовал, какие именно трупы его интересуют.

– Смотрел, – кивнул Михалыч. – Справки писал. Нормальные трупы, чистенькие.

– В смысле – «чистенькие»?

– В смысле – без разворотов, отрывов и грязи, – пояснил Михалыч. – Восстановительный туалет делать не пришлось. Помыли, одели в новые «комки» и отправили. Хорошенькие такие «двухсотые»…

– Меня интересует, от чего они умерли. – Иванов едва заметно поморщился – его несколько покоробило такое утилитарное отношение врача к покойникам.

– Отчего… Хм! Отчего и все остальные. От войны. – Михалыч усмехнулся и покачал головой. – «Отчего»! Когда машина наезжает на мину, люди в кабине умирают.

– Не обязательно, – возразил Костя. – Это как попадёт. Бывает, что и выживают.

– Бывает, бывает, – послушно закивал Михалыч. – Всякое бывает, голубчик… Но не в этот раз. В этот раз – увы…

– Ну, понятно… – Иванов почесал затылок. – Видимо, зря побеспокоили…

– Нет, не зря, – Михалыч плутовато подмигнул. – Раз уж интересуетесь, намекну: у обоих были сломаны шейные позвонки. Причём весьма характерно…

– Это что значит? – насторожился Иванов. – Это что – аномалия?

– Нет, отчего же, такое случается. – Михалыч пожал плечами. – Сильный удар, черепом об кабину… Гхм… Бывает, в общем. Но вот у этих… У этих совершенно однообразные поломы. Один в один. Вот этого – уж извините, при подрыве двоих на одной мине не бывает. Разное месторасположение, разное воздействие…

– Вывод? – Иванов принял позу охотничьей собаки, обнаружившей дичь.

– Вывод – кто-то свернул хлопчикам головёнки, а потом взорвал. – Михалыч зевнул. – Но это – из области моих личных заключений.

– А ты прокурорским об этом сказал?

– А они спрашивали? – Михалыч развёл руками – мол, на нет и суда нет. – Всё просто. Подрыв, два трупа. Картина предельно ясна. Кому надо копаться? Они и так в бумаге по уши, каждый день десятки дел заводят…

– Да, дела… – Иванов спохватился: – А справки? Что в справках написал?

– Как положено по классификатору. Обширное кровоизлияние, множественные переломы, проникающие осколочные ранения.

– Причина?

– Причина – минно-взрывное ранение. Утешил?

– Угу. Утешил… Спасибо за помощь.

– Коньячок у тебя хороший, – похвалил Михалыч. – Не то что наш трудовой ректификат.

– Кизлярский, люди для себя делали… – Иванов вдруг хлопнул себя по лбу: – Вспомнил! Ещё пара вопросов…

– А это уже другая бутылка, – подмигнул Михалыч. – Информация – такая штука…

– Я потом занесу, у меня ещё есть, – пообещал Иванов. – Пол-литра – нет проблем… А вот меня ещё один труп интересует. Что скажешь по поводу генерала?

– Генерал… – Михалыч заметно поскучнел. – Извини, голубчик, – не попал. Генерала скоблили эксперты чекистов. Меня и близко не подпустили. Тебя ведь железо интересует?

– В смысле – пули? Ну да, пули меня интересуют…

– Ну так вот, нету у меня генеральского железа. – Михалыч покосился на стоявший в углу ящик из-под выстрелов «ПГ-7ВМ». – Всякого хватает, а вот генеральского… А! Свита тебя не интересует?

– Свита?

– Ну, десантура, что в охране у генерала была. – Михалыч горько усмехнулся. – Они же вместе были, умерли рядом, на равных… Но то ж – простые рабочие войны, серая кость. Это тебе не генеральское мясо. Я их ковырял, как обычно.

– Свита… Пожалуй. – Иванов поскрёб подбородок. – А что – не выкинул?

– А я ничего не выкидываю. – Михалыч посунулся к ящику, открыл крышку и принялся шуршать пакетами, бормоча себе под нос: – Урус-Мартан… Аргун… Лермонтов… Ага, вот – Хелчу Ме. Вот, извольте видеть…

На оцинкованный стол с глухим стуком брякнулся пластиковый пакет с искорёженными пулями и осколками. Внутри пакета виднелся клочок бумаги с датой и названием населённого пункта.

– Так ты и вправду… всё железо, что из тел достаёшь… – У Иванова внезапно сел голос. – Но зачем?!

– У меня с первой чеченской шесть пудов – дома, – вполне серьёзно сообщил Михалыч. – В Афгане я был ещё молод, не догадался… А на первой чеченской посетила мысль… В общем, хочу потом артефакт сделать. Закажу мастеру, чтобы отлил из всего этого огромную винтовочную пулю с гравировкой. Представляете, какой это раритет будет? В мире ни у кого такого нет. Я буду единственный обладатель…