— Вы можете изъясняться на русском языке? — спросил его мужчина в отвратительном мешковатом костюме.

Уж лучше бы Перье не мог связать двух слов! Но чертовы бабы наверняка уже донесли, что он является французом лишь наполовину, а иностранные словечки употребляет только на публике, для создания соответствующего антуража. Поэтому Анри скромно склонил голову.

— Я говорю по-русски.

— Тогда вы будете понятым, — безапелляционно заявил мужик в пиджаке. От него пахло дешевым табаком, а Перье этого не выносил.

— Распишитесь тут и тут, — сказал следователь, ткнув пальцем в протокол. — Будем считать, что со своими правами вы ознакомились. А теперь гляньте сюда, и вы, гражданочка, тоже.

Пожилая уборщица, судя по всему вторая понятая, испуганно таращила глаза, не понимая, что за представление разыгрывается в гримерке одной из актрис шоу-балета.

Анри посмотрел туда, куда указал следователь, и его сердце переместилось из груди в пятку. Мужчина лихо отрезал ножницами ленту на коробке с шоколадными конфетами и поднял крышку.

— Вуаля! Так, что ли, говорите вы, французы? — спросил он. — Приподнимая за краешек маленький пластиковый пакетик.

— Что это? — проглотил комок в горле француз.

— Кес ку се? — безбожно коверкая язык Гюго и Флобера, произнес следователь. — Что такое, говорите? А вы не знаете, что означает белый порошок в пакетике?

— Героин! — произнесла уборщица, пятясь к двери.

— Это покажет экспертиза. Не будем спешить, может, это только молотый школьный мел, — с потугой на остроумие заявил мужчина в пиджаке. — Хотя, судя по всему, сигнал мы получили верный. Одна из ваших девушек распространяет наркотики.

— Кто же это? — обалдело уставилась на него женщина.

— А вот вы сейчас сами и ответите на этот вопрос. В чьей гримерке мы находимся?

Анри едва не рухнул на пол.

— Это комната нашей примы. Ее зовут Марго…

… — Я знаю, чем вы недовольны, госпожа адвокатесса. Дело ведь яснее ясного, не правда ли? Вам сложно отработать гонорар? — говорил следователь, расслабленно развалясь на стуле и с удовлетворением глядя на то, как молодая привлекательная девица низвергает на него фонтаны своего недовольства.

— Говорю вам, это какая-то ошибка, — заявляла она уже в сотый раз. — Марго никогда не была наркоманкой. Вы хотя бы вены-то ее видели? Она исключительно здоровый и разумный человек.

— Я бы сказал, слишком здоровый человек, — хохотнул следователь. — Кроме того, что вы заладили: «Марго! Марго!» По документам она проходит как гражданка Докучаева Маргарита. Как, впрочем, и их голубоватый конферансье. Анри Перье! По паспорту-то он и вовсе Перов! Развели притон, мать их…

— Это не имеет значения, — терпеливо втолковывала ему Елизавета. — Маргариту просто подставили. Она невиновна!

— А вы-то почем знаете, что она невиновна? — огрызнулся следователь. — Вы-то мать ей или сваха?

— Я ее знакомая и знаю ее, как облупленную. Маргарита — порядочный человек. Она прилично зарабатывает, и ей не было нужды торговать наркотиками.

— Ну, знаете ли, от человека, который зарабатывает на жизнь тем, что глотает всякую пакость, можно ожидать всего, чего угодно! Кому нужно было ее подставлять?

— Гримерка почти не закрывается, — заметила Елизавета. — Туда имеют доступ все, кто пожелает. Кроме того, у Марго натянутые отношения с коллегой по труппе, некоей Ренатой.

— А, слышали уже! — отмахнулся следователь.

— Надо проверить эту версию, а вдруг? Кроме того, от кого вы получили сообщение, что Докучаева распространяет наркотики?

— Это оперативная информация, которая не подлежит разглашению, — проговорил следователь, зная, что речь идет всего лишь об анонимном сообщении, полученном по телефону доверия.

— Я уверена, что этот ваш оперативный источник — и есть тот, кто подставил бедную Маргариту, — сердито заключила Дубровская, осознавая, что бьется головой о глухую стену.

Следователь вспомнил голос анонима. Противный, дребезжащий, непонятно чей — мужчины или женщины.

— Довольно, госпожа адвокатесса, — сказал он решительно. — Мне есть чем заняться. Да и вам, впрочем, недосуг сидеть без дела. Собирайте характеристики своей подопечной. Скорее всего ближайшие годы ей придется глотать только тюремную баланду…

… — Макс, это ты? — послышался короткий всхлип в трубке. — Где ты был, дорогой? Мне тебя так не хватало.

— Марго?! Вот так сюрприз! — голос звучал почти удивленно. — Ты же знаешь, крошка, у меня важные переговоры. Я уже две недели торчу в Сибири. Считаю дни, когда окажусь дома.