— Дале давай, — потребовал атаман, уставившись на меня с каким-то нездоровым интересом, внезапно проснувшимся в его больших серых глазах. — Чего на полпути стал?

— Переходим к изюминке. — Я заговорщицки подмигнул собеседнику и шепотом спросил:

— Не передумал? Самое время все взвесить и отказаться. Хватит тебе и того, что знаешь, чем занималась моя команда.

— Давай уж, — обреченно махнул рукой атаман и на всякий случай вновь перекрестился:

— Вот те крест — никому…

— Верю, — проникновенно сказал я. — Только вот поверят ли другие в случае чего, не знаю. Не гарантирую. Но — слушай. В один прекрасный момент мы, как и водится в таких случаях, скурвились слегка. То есть взяли левую работенку за хорошую оплату…

Тут я намеренно прокашлялся, беря таким образом паузу. Атаман заинтересованно приподнял правую бровь, отложил четки в сторону и втиснул ладони меж задницей и табуретом, всем своим видом выражая живейшее внимание.

— Подрядились убрать одну лихую семейку в ЗОНЕ, — продолжил я. — За два «лимона» баксов. Ну, убрали. А дядя, который заказ делал, платить не захотел. А решил всю мою команду ликвидировать. Как крайне нежелательных свидетелей. Но мы так вот запросто ликвидироваться не стали, потому как опытные чрезвычайно и повышенную тягу к жизни имеем. Я, как видишь, жив-здоров. А если взять меня за пример, вполне логично предположить, что кое-кто из моей команды тоже остался в живых. И обитает где-нибудь в ваших краях… Ну вот — вся тайна. Конкретизировать не буду, и так много сказал.

— Слыхали мы про вас, нах, — с уважением посмотрел на меня атаман и уточнил:

— Ну, когда вы еще вовсю шуровали в ЗОНЕ, нах. Каких только небылиц про вас не плели! Если только это действительно вы были… Так ведь год прошел. Не поздновато хватился, нах?

— Так ведь вот он — я, — в тон ответил я, бия себя ладонью в грудь. — Жив-здоров. Почему бы и не поискать?

— А когда мы тебя у чекистов отбили, они, нах, выходит, тебя той самой семейке продать намылились? — вдруг не совсем кстати вспомнил атаман. — Ну, которую вас в расход вывести наняли?

— Вы удивительно догадливы, коллега, — сонным голосом подтвердил я. — Но это уже другая история. Об этом откровенничать мы не договаривались. Бензин дашь?

— Ну, нах, дела… — покрутил головой атаман. — Тебя прям вот так бери, нах, да книгу пиши. Человек-загадка, нах… А как чекисты на тебя вышли?

— А как насчет бензина? — напомнил я. — Эти чекисты еще те жулики, с ними разбор еще впереди. Ты мне так и не ответил по поводу бензина.

— А я думал, приживешься ты у нас, — неожиданно накуксился атаман. — Принял тебя, как брата родного, нах. Самую лучшую бабу в станице тебе выделил! А ты?

— А что я? — удивился я. — Я что — куда-то собираюсь? Я все — записной реестровый казак войска Терского, Антон Иванов собственной персоной, из Литовской ни ногой…

— А на хера тебе тогда твоя команда? — напористо поинтересовался атаман. — Чем тебе у нас не живется? Службу никакую с тебя не требуют, нах, лежи себе, как сыр в масле, нах! На хера, нах, на жопу приключения искать?!

— А, вон оно что! Ну-ну… — я быстренько нырнул в неглубокий кладезь своей педагогической практики, отыскивая аллегорию попривлекательнее да подоходчивее. — А ты, атаман, до девяносто третьего года кем был?

— Я-то? — удивился неожиданному повороту мой хитроумный собеседник. — Ну, бригадиром. Бригадиром каменщиков. Почитай, каждый второй дом в Литовской вот этими самыми руками выложен. — Тут он горделиво протянул мне свои могучие грабли, способные с одинаковым успехом тесать камень и держать тяжелый пулемет. — Да не только в Литовской — я по всему району… А тебе что до моей профессии, нах? Мы сейчас речь о тебе ведем, нах! Ты давай не перескакивай, нах, прямо иди!

— А вот ты представь себе, что тебя в соседнем районе подрядили с бригадой авралом на майские праздники дом сложить, — коварно предложил я. — И посулили за аккордную работу кучу всяких благ: сказочные премиальные, досрочно наряды позакрывать, ну, чего там еще вам в те времена могли посулить?

— Цементу, кирпича белого… ну, много чего еще, — настороженно буркнул атаман. — Ты дело говори!

— Представил, значит? — обрадовался я. — Ну-ну… И вот вы вкалывали, как папа Карло, с зорьки до заката, в то время как остальные станичники почти декаду напролет водку жрали, баб драли да песняка давили… И десятого мая, утречком, красавец домище стоит, готовый. Принимай, любуйся. И вы с бригадой гордые вокруг ходите, локтем друг друга пихаете — ай да мы! Ай да мастера! Представил?

Атаман кисло ухмыльнулся и почесал затылок, отводя взгляд, — понял, видимо, к чему я клоню.

— А потом приехал подрядчик, или кто там еще — кто дом заказывал. Да не один, а с артелью бугаев раскормленных. И вместо обещанных благ да похвальбы безмерной взяли колья и ввалили вам пи…лей по первое число. И несли на пинках до околицы, да при этом приговаривали: вот вам плата за все, мазурики, а появитесь еще в нашем районе — вообще похороним… — Вот так беспощадно расправился я с предполагаемой бригадой атамана и вкрадчиво поинтересовался напоследок:

— Ну и что ты после этого будешь с тем подрядчиком делать? Зацелуешь в попу до одури?