— Кто она, мама? — с интересом спросила Мей.

Свое подвешенное состояние она находила крайне утомительным. Никто, похоже, еще окончательно не решил, жертва ли Берти или нарушитель, получивший по заслугам. Да и сама Мей никак не могла прийти к какому-то выводу и, принимая у себя людей, не знала, как себя вести. С другой стороны, если бы она никого не принимала, то чувствовала бы себя, как в тюрьме.

— Понятия не имею, — ответила миссис Вулмер, ее тщательно выщипанные брови сошлись у переносицы. Она вновь надела лиловое — идеальный цвет для тех, кто еще не определился, носить траур или нет. Мей на этот раз отдала предпочтение черному, потому что в черном выглядела потрясающе: ее кожа светилась, как теплый алебастр под ярким солнцем.

Служанка присела в реверансе.

— Если позволите, мадам, она элегантно одета, мадам, и приехала в карете с гербом на борту и двумя лакеями, мадам, в ливреях. И с ней ее сестра, очень достойная женщина. Тоже выглядит как леди, хотя и не дала мне визитную карточку.

Решение миссис Вулмер приняла быстро. О социальном поведении суждение выносят, исходя из того, как быстро человек поднимается к высотам. Природа сделала ей роскошный подарок: ее дочь — первая красавица сезона. И это неправильно — испортить все неловким движением.

Она улыбнулась служанке.

— Пожалуйста, пригласи леди Эшворд и ее сестру войти, Мэриголд, а потом скажи кухарке, чтобы она приготовила угощение — чай, лучшие булочки и деликатесы — и принеси нам.

— Да, мадам. — И Мэриголд удалилась, чтобы выполнить полученные указания.

Как только Эмили и Шарлотта вошли, миссис Вулмер ощутила безмерное облегчение. В том, что виконтесса Эшворд леди, сомневаться не приходилось: хватало одного взгляда на качество и скромность ее наряда. Только высокородные умели должным образом сочетать хороший вкус с неограниченными финансовыми возможностями.

Мей тоже обрадовалась. Молодость дам сулила возможность посплетничать, и, возможно, она получила бы приглашение на обед… Почему нет? Она еще не успела обручиться с Берти! Чем больше Мей об этом думала, тем сильнее крепла в ней убежденность в том, что о ее отношениях с Берти лучше помалкивать. Пусть люди истолковывают такое ее молчание, как им угодно. Всем известно, что лучше ничего не сказать, чем взять какую-то сторону. Очень многие мужчины отдают предпочтение женщинам, которые не высказывают свое мнение по всякому поводу. И — это еще важнее, если хочется замуж — их матери придерживаются того же мнения. Молчание и нежная улыбка принимаются за послушность, чего, собственно, и ждут от невестки.

Леди Эшворд одевалась по последней моде, в пастельных тонах, отчего выглядела еще более элегантной. Ее сестра за модой не поспевала, но брала красотой. Такого удивительного лица Мей никогда не видела, а идущая от нее теплота располагала к себе.

— Моя дорогая. — Леди Эшворд с вытянутыми руками направилась к девушке и взяла руки Мей, прежде чем та успела произнести хоть слово. — Я так сожалею. Пришла, чтобы заверить вас в моем искреннем сочувствии вашему горю.

Мей горевала, но не по тому поводу, о котором наверняка думала леди Эшворд. Берти ей особо не нравился. Если на то пошло, она предпочла бы Бью Эстли: красавчик и такой весельчак… Но приходилось помнить и о прозе жизни. Он младший сын, и в этой жизни ему мало что светило — и стало бы светить еще меньше после того, как Берти женился бы и в Эстли-Хаус появилась новая хозяйка.

Мей отбросила эти мысли и печально улыбнулась.

— Благодарю вас, леди Эшворд, это так благородно с вашей стороны. Я до сих пор не могу поверить, что человеку, которого я знала, судьба уготовила такой жуткий конец.

Миссис Вулмер бросила на нее предупреждающий взгляд. Не надо говорить ничего такого, что могло накрепко связать их с Эстли. Как знать, вдруг выяснится, что ему свойственны порочащие джентльмена привычки! Несмотря на мягкость газетных статей, всем известно, где его нашли. Но Мей знала обо всех подстерегающих ее западнях и не собиралась попадать ни в одну.

Леди Эшворд представила свою сестру, миссис Питт, и обе дамы грациозно заняли предложенные им места.

— Жизнь может приносить жестокие сюрпризы, — изрекла Эмили и тяжело вздохнула. — Выдержать их иной раз очень непросто. — И она наклонила голову, вроде бы уйдя в свои мысли.

Мей чувствовала необходимость что-то сказать: этого требовали хорошие манеры.

— Действительно. Я… я осознала, сколь мало его знала. Не могла и представить себе такого… — и замолчала, потому что никак не могла решить, как закончить фразу. Перевела искренний взгляд на Сестру леди Эшворд, миссис Питт. — Наверное, я показала себя невероятно наивной. Боюсь, что менее милосердные уже смеются надо мной.

— Если смеются, то завистливые, — поправила ее миссис Питт. — Здесь они будут всегда. И единственный способ оставить их с носом — не показывать им то, что они жаждут увидеть и ощутить удовлетворенность. Заверяю вас, все достойные люди испытывают по отношению к вам исключительно сочувствие. Это ситуация, в которой может оказаться каждая женщина.

Мей нервно подумала, что миссис Питт все тонко прочувствовала и говорила о ее неопределенности по отношению к Бью Эстли, а совсем не о горе, вызванном убийством Берти. Не нравилось ей, что ее видят насквозь. Она посмотрела на леди Эшворд, нашла искреннее понимание в этих ясных синих глазах — и сразу решила, что этих леди следует отнести к союзникам. Мей гордилась умением разбираться в людях: точно определяла, кого может обмануть, а кого — нет.