Это уже лучше. Чтобы спеленать такого фрукта, как Антон, должны были направить профессионалов, которых объект пеленания определил бы за версту по целому ряду специфических признаков. Сам такой.

— Ну, падла! — всхлипнул «увесистый», нервно щелкая предохранителем и досылая патрон в патронник. — Ну…

— Батя! — предостерегающе крикнул сзади Сашко — зоркий сокол. А то батя сам не заметил!

— Да ты ебанись, Колян! — из салона «уазика» вывалился некто грузный и краснорожий — тож в «снегу», но замусоленном донельзя, обросший, как шимпанзе, и до крайности раскованный. Притертый к местности, одним словом.

«Притертый» с маху погасил настороженный ствол «увесистого», толкнул его в плечо и, авторитетно отрыгнув, вразумил:

— Ты что творишь, Колян? Тебе тут полтора месяца жить, мля! Ну?

— Да фуля — «ну»?! — возмущенно воскликнул «увесистый». — Почем мне знать — кто он такой? Со стволом…

— Так ты меня спроси, — опять со вкусом отрыгнул «притертый». — Это же их начальник штаба, мля! Надо же — чуть энша не завалил! «Со стволом»! Они тут все со стволами. Ты помни: когда тебе «чехи» начнут пистон вставлять вечерком, кроме них, никто к тебе… эгррр-кхха! — тьфу, прости, господи, — никто на помощь не придет. Ты меня понял, нет? Если не понял, ты не стесняйся — завтра мы уедем, не с кем посоветоваться будет…

— Да все он понял, братишка, — миролюбиво произнес приблизившийся под шумок Антон, уже безо всякой опаски протягивая «притертому» руку.

Слава богу — это те самые «свои», которые просто свои! Этот волосатик в январе, в числе командования сводного отряда ОМОНа, размещавшегося в райцентре, приезжал в Литовскую на рекогносцировку. Только в тот раз он был в свежем камуфляже, чисто выбрит, трезв, пострижен и казенно напряжен. Что поделать — война быстренько стряхивает с людишек шелуху цивилизации и заставляет иначе смотреть на окружающую действительность.

— А чо — издаля мы на нохчей запохаживаем? — показательно изобиделся Антон, старательно имитируя здешний прилипчивый диалект, влиянию которого он в течение последнего года стойко сопротивлялся сам — и казачат старался отвадить. — От так сразу и не видать?

— Да я же им сказал! — досадливо вскликнул «притертый», бесцеремонно ткнув большим пальцем за спину — в сторону набычившегося Коляна, которому не дали как следует исполнить служебные обязанности. — Казаки, говорю, кому еще…

— А проверить все равно обязаны, — непреклонно заявил «увесистый». — Вдруг «духи»? Пасмурно, с расстояния в сто метров лиц не рассмотреть. А у них, между прочим, каждый второй издали на славянина смахивает. Это же надо подойти да в глаза посмотреть, да пару вопросов задать — тогда ясно будет.

— А чо, шаришь ты насчет нохчей, — решил грубо подольститься Антон, приветливо пожимая сверх меры влажную ладошку — понервничал парень, поволновался. Но это ничего, что, влажный и толстый, — это мелочи. Колян будет сидеть в райцентре полтора месяца, дружить надо. — Видать, бывал тута в перву войну?

— Два раза, — солидно обронил Колян, защелкивая предохранитель и вешая автомат на плечо. — В первый — так себе, в начале 95-го фильтр обеспечивали в Ханкале. Кого там только не было! Сам Масхадов у меня там торчал — достал он меня своими приколами, пока сидел. А во второй — покруче получилось. В Гудермесе зачистки делали — так пришлось там валить направо и налево… А, долго рассказывать. Как на рекогносцировку приеду в станицу — посидим, покалякаем. Сейчас-то здесь более-менее нормально, можно сказать — тыл. А в тот раз… я этот Гудермес как вспомню — до сих пор мурашки по коже…

«Ну и дурак, — мысленно похвалил Антон. — И врун к тому же. По пункту первому — полный провал. ОМОН «фильтры» не обеспечивает — этим занимается уиновский спецназ. И к Масхадову тебя, жиробас ты наш словоохотливый, на пушечный выстрел не подпустили бы. А про Гудермес приплел для чего? Те, кому доводилось участвовать в жестких зачистках», ни за что не станут трепаться первому встречному о том, как они там кого-то валили. Потому что прекрасно знают — такую информашку можно хорошо продать тем самым товарищам, из которых, как справедливо заметил Колян, каждый второй похож на славянина.

— То любо, што бывалых отправляют, — счастливо улыбнулся Антон. — А то понашлют всяких ракалов — ратуй потома с ними. На смену?

— Ага, — кивнул «притертый» — Антон так и не смог вспомнить, как его зовут, хотя полтора месяца назад провел с ним почти полдня и даже водочку пил за одним столом. — Повез мужиков места показать да присесть на пару стаканов, — он хлопнул крепкой ладонью по тенту «уазика» со стороны багажника и весело подмигнул:

— Полбарана бастурмы [5] да пол-ящика прохладненского коньяка. Давай с нами? Ты не думай — там на всех хватит упиться и уесться…

Антон неопределенно пожал плечами и замялся, подыскивая веский повод для отказа. Нет, он был отнюдь не дурак хорошо посидеть в теплой компании, даже и с прохладненским [6] коньяком — если потреблять в меру, ничего страшного. Но в данном случае ситуация не располагала к тому, чтобы все бросить и сломя голову мчаться навстречу дружеским возлияниям на лоне природы. Кроме «притертого» — парни незнакомые, с оружием, пойла много, как ведут себя под большим градусом — черт его знает. Помимо того, смущал еще один вопрос. И где это они присесть собрались? Уж не у брода ли?