– Теть Даш, ты не переживай, – поморщился Иван, оставшись на улице с отчаянно закручинившейся соседкой. – Я понимаю – дядя Коля, как обычно, ужратый в зюзю – пока в чувство приведешь, пока то да се… Ты это – Шарика в будку закрой и иди, я сам. Шарик не сдох еще?

– Жив, – досадливо ответила соседка, высматривая кого-то в приближающейся толпе. – Щас, погоди… Аниська! Аниська – а ну, бегом сюда!

От толпы отделилась молодая рыжая бабенка и опрометью бросилась к ним. Разглядев ее, Иван удивленно присвистнул:

– Ну! Вот так Аниська! Вот это вымахала – прям я не знаю…, – Забирай, веди домой, – распорядилась тетка Дарья, передавая Ивана, как эстафетную палочку. – Батьку приведи в чувство – пусть насчет экспертизы расскажет. А я побежала, – и с места рванула в ворота, не оставив дочери времени для возражений.

– Забирай! – возмущенно воскликнул Иван. – Че ж я – сам не могу, что ли, – и тут же покачнулся – слегка довело в сторону.

– Щас, щас, – суетливо прощебетала Аниська, ловко закидывая руку Ивана на плечо и таща его к соседнему дому. – Щас все сделаем, как надо. Стой, Шарика закрою, – и протиснулась в калитку, хватая за ошейник здоровенного ушастого кобеля, злобно рвущегося с цепи на Ивана.

– Не узнать тебя, Аниська, – бормотал Иван, пока деваха вела его в дом. – Три года назад ты того… совсем маленькая была, – отстранившись, он несколько секунд разглядывал свою провожатую, удивленно качая головой. Из голенастого подростка Аниська за три года сформировалась в приземистую грудастую бабенку.

– Восемнадцать лет как-никак, – деловито пояснила Аниська, заводя его в дом. – Период половой зрелости – это тебе не просто так!

– Период чего? – Иван опешил и смутился, но тут же его внимание переключилось на объект, более достойный внимания: на полу у дивана возлежал сам хозяин дома – деревенский фельдшер Николай. Нет, возлежал – это не совсем точно. Валялся, не подавая признаков жизни, – так будет вернее. – Очередной запой? – сочувственно пробормотал Иван, присаживаясь на диван. – По какому поводу?

– Мамку твою поминает. – Аниська уже вынырнула из прихожей с ведром воды в одной руке и коробкой нашатыря в другой. – Третий день – как случилось – не просыхая.

– Ясно, – понимающе протянул Иван. – Это по делу… Помочь?

– Тоже мне, помогальщик выискался! – Она кокетливо стрельнула в его сторону глазами и присела на корточки возле отца. – Сиди уж – сама…

После десятиминутной безуспешной возни стало ясно, что в данный момент процедура реанимации состояться не может – по вполне объективным причинам. Тело стало подавать признаки жизни – Аниська действовала весьма умело, выказывая богатый опыт в такого рода мероприятиях, – но голова отравленного алкоголем фельдшера напрочь отказывалась реагировать на любые раздражителе окружающего мира.

– Во-о-оодки, – исторгали синюшные губы предсмертный хрип. – Во-о-одочки-и-и… – и все – более никаких проявлений сознательного характера.

– Сволочь! – в отчаянии взвизгнула девушка, отирая вспотевший лоб ладошкой. – Господи, ну что за отец достался! Придется ждать до вечера, пока немного не проспится…

– Водка есть? – деловито осведомился Иван.

– А как же! С твоей кухни целый ящик вчерась спер, – бесхитростно призналась она. – Говорит – в холодильник… Холодильник у вас сломался – как тетя Света померла. Ой, прости!

– Тащи бутылку, – скомандовал Иван. – Будем как обычно – клин клином.

– Не получится, – уверенно возразила Аниська. – Дадим водки – опять отрубится. Проверенное дело.

– Тащи, я сказал! – прикрикнул Иван. – Много ты понимаешь… Мне результат нужен – до зарезу.

Аниська сбегала на двор, в летнюю кухню, притащила бутылку «Столичной».

– Подделка, – грамотно определил Иван, свинчивая крышку. – Нет оттиска от транспортерной ленты, и ярлык клеен сплошь – полосок нет. Ну да хрен с ним, покатит и так. – И, приподняв фельдшеру голову, приставил горлышко бутылки к разверстому в стоне рту. Хозяин дома тут же намертво присосался к горлышку, четырьмя мощными глотками ополовинил бутылку, довольно икнул – и опять впал в бессознательное состояние.

– От ты ж гад, дядь Коля. – Иван виновато покосился на Аниську. – Ну чего ж ты так, а?

– Теперь до утра – труп, – победоносно изрекла она, отбирая у Ивана бутылку. – Слушать надо, когда женщина говорит!

– Ну и что теперь делать, женщина? – потерянно спросил Иван. – Ты не в курсе, хоть приблизительно – что там экспертиза показала?

– Я в курсе, и не приблизительно, – Аниська скромно потупила глазки и присела на краешек дивана. – Батька мне все рассказал.

– Так че ж ты вола понужала?! – возмутился Иван. – и нахера нам этот труп оживлять было? Сразу бы сказала…

– Каждый товар имеет свою цену, Ванечка. – Она жеманно скривила губы. – Тайна – тоже товар. Так что…

– Не понял… Ты че хочешь, девушка?! – Иван презрительно сощурился. – Бабки? Ну так ты скажи – я тебе заплачу!

– Не надо так опошлять, Ванечка! – сердито воскликнула Аниська, вновь скромно потупила глазки и вдруг бесхитростно призналась:

– Замуж хочу – вот что…

– А-а-а, вот оно что! – ядовито протянул Иван. – Ну ты даешь, девушка… И ты, наверно, меня еще и любишь без памяти… Да? И в постельку уже не писаешься – большая…Ага?