— Я не трудоголик, так что Хафлпаф отпадает. Учится люблю, но только если предмет нравится — так что Ревенкло тоже не катит. Остались Гриффиндор и Слизерин, — выбравшись на берег, Эммет растянулся рядом. — Хотя нет, не так: остается красненький Слизерин и зелененький Слизерин, — подмигнув, констатировал он. — Мне больше по душе зеленый цвет.

— Мне тоже нравится зеленый, — особенно, после того, как на красном факультете меня линчевали в героя, а потом приговорили к поцелую дементора. — Так что когда я приеду в Хог, будешь ты уже крутым третьекурсником.

— О, когда ты приедешь в школу, содрогнется замок от небывалой пирушки, — еще немного поржав, представляя эту картину, мы стали собираться назад, когда из зарослей вывалился Джек.

— Что случилось, мистер Тайлер? — помогая встать смотрителю, одновременно спросили мы.

— Медведь, ребята! Вот это зверюга! Точно застрелю его ночью! — с горящими от фанатизма глазами Джек, опираясь на свое ружье, потопал к лагерю. Что-то было не так, но я никак не мог понять что. Еще немного постояв на берегу, мы побежали догонять Тайлера, чтобы все разузнать. Джек был удивительно словоохотлив и рассказывал без умолку. Придя в лагерь, он стал проверять снаряжение. Убедившись, что взял все, прилег вздремнуть. Его невозмутимость немного успокаивала, но до вечера я не спускал глаз с палатки. Когда всех детей стали загонять спать, Джек проснулся и, вновь проверив снаряжение и хватанув стаканчик для «усогрева», двинулся к лесу. И чем ближе он подходил к зеленой завесе, тем явственней я слышал монотонный звук затачивающейся косы. Бабулька вновь пришла в мою жизнь.

— Завтра, максимум послезавтра, наше путешествие закончится, и мы поедем домой, — залезая в палатку, сообщил я Эммету.

— С чего ты взял? — с интересом спросил он, доставая книжку для вечернего чтения.

— Джек сегодня умрет на охоте, — взбив подушку, я лег поудобнее и закрыл глаза.

— Как? Почему? — резко сев на своем спальном мешке, Эммет стал тормошить меня. Открыв глаза, я заметил, как бледен он был.

— Я знаю… это сложно объяснить словами. Просто я знаю, когда за человеком придет Смерть — чувствую. В ту ночь на Хэллоуин я понял это. Сначала умер отец — я не увидел это — ощутил, потом мама. И вот сейчас, когда Джек ушел на охоту.

— Но нужно же помочь ему! Спасти! — Эммет уже было рванул к выходу, как я с силой уронил его обратно, прижав к земле.

— Ему уже не поможешь! Если она пришла и точит свою косу, значит, человек умрет. Если она просто рядом, то все ещё может обойтись. Джеку уже ничем не помочь, а если мы перебаломутим других, то умрут и они. Яростному зверю наплевать, кого убивать: людей или зверей. Молись, чтобы убегая, Джек не вывел медведя на лагерь, тогда всем каюк. Просто иногда, Эммет, нужно смириться с неизбежным, такова судьба, — примирившись с доводами, Эммет ослаб и уже не вырывался.

— Все равно это неправильно! Почему мы, обладая силой, не можем ему помочь? — сколько же боли было в его глазах.

— Не всегда обладание силой делает человека сильным, иногда оно, наоборот, губит. Самое трудное, Эммет, заключается не в том, чтобы сломя голову рвануть на помощь, а в том, чтобы, зная об опасности, ничего не делать. Да, это жестоко, но это зачастую помогает спасти не одну душу, а множество, — криво улыбнувшись, я закутал его в одеяло и потушил свет в палатке. Но ночью все равно никто из нас так и не смог заснуть.

Как я и предсказывал, наше путешествие закончилось на следующий день. Уже вечером все дети загрузились в автобус и уехали с места стоянки — в лагере остались егеря, полицейские и наш директор. Весь день и всю дорогу Эммет так и не проронил ни слова, лишь, когда мы расходились по своим комнатам, тихо сказал: «Прости».

~~~* * *~~~

Мне не хотелось возвращаться домой — Дадли уже, наверное, наябедничал дяде Вернону и меня снова ждет неделя взаперти. Именно поэтому я медленно шел, пиная маленький камушек. Так странно — иногда мне казалось, что у меня есть старший брат — нет, не Дадли, а кто-то другой. Мальчик, который заботился обо мне, и играл со мной. Тот, кто защитил меня от страха. Неделями лежа в своей каморке, я представлял его себе: высокий красивый юноша с зелеными, как у меня, глазами или может быть маленький крепенький мальчишка с задорной улыбкой и прической ежиком. Мне так хотелось бы, чтобы это было правдой, чтобы он был где-то — просто сейчас он болеет и где-нибудь лечится. Тяжело вздохнув, я толкнул дверь и зашел в дом.

— Вот ты где, мерзкий мальчишка! Что ты сделал с нашим Дадличком? — больно схватив за ухо, дядя Вернон тащил меня к чулану. — Неделю будешь сидеть взаперти, паршивец.

Щелкнула задвижка, и дверь закрылась — теперь моим спутником будет только одиночество. Поудобнее устроившись на матрасе, я уставился на ступеньки, прошептав в темноту: «Найди меня, брат, обязательно найди!»

~~~* * *~~~

— Не скучай там без меня, Эммет. Пиши, — помогая загрузить чемодан в автобус до Лондона, наставлял я.

— Угу, — невнятно пробурчал он, пытаясь надежнее уместить багаж. — А ты тут не переломай себе чего ненароком, а то не очень мне нравятся твои госпитализации из-за ветрянки.

— Ну, я просто еще не болел, и тебя, между прочим, тоже в больнице от нее лечили, — машинально стал оправдываться я. — В любом случае пиши, а то вдруг я тут сойду с ума.

— Конечно, я буду писать — ты мой единственный друг, вряд ли там я смогу с кем-нибудь подружиться, — пожав мою руку, Эммет заскочил в автобус и, сев на свое место, помахал из окна.