— Значит, ты в курсе, что агент не должен влюбляться в аборигенов? — спросил Кевин.

— В аборигенов! — Сара отставила бокал, боясь, что от смеха прольёт его.

— Знаю, Кевин, знаю, — Тим изобразил задумчивость и раскаянье. — Ну что ж поделаешь, нарушил я наш устав… Теперь выбор небольшой — либо оставаться на этой планете навечно, либо брать с собой Сару и скрываться по всей Галактике от неминуемого суда, — Тим крепко обнял смеющуюся девушку, — но её я никому не отдам! Кстати, когда прилетает наш корабль?

— Через двадцать лет, три месяца и пять дней, — без запинки выдал Кевин. — Так что у тебя ещё есть время одуматься, — рассмеялся он.

— Ну, не надейся, Агент, не одумаюсь!

Их игру прервала Сара.

— Парни, а представьте, вот сейчас посреди гостиной появится голограмма совершенно жуткого существа, и вы начнёте разговаривать с ним на совершенно непонятном языке… — она взяла бокал и немного отпила. — Наверное, я бы тут же в обморок грохнулась…

— Да не переживай, — успокоил её Кевин. — Никто не явится, и не бойся, люди мы, люди…

— Ага, только, видимо, с больным воображением! — вставил Тим.

— Да уж и не говори, — улыбнулся Кевин.

Через два часа гости ушли, оставив Кевина наедине с новым домом. Он прошёлся по гостиной, поднялся наверх в спальню, затем вернулся и сел на удобный диван. Был уже вечер, а ему столько ещё всего предстояло сделать! Нужно было распаковать оставшиеся вещи, разложить по полкам документы и хотя бы немного прибраться. А затем обязательно связаться с кораблём и узнать про новое тело. Завтра останется всего двадцать лет, три месяца и четыре дня до окончания его контракта на этой планете…

Когда жизнь вдруг неожиданно резко переваливает за вторую половину, многое начинает видеться в другом свете.

Как прозрение понимаешь, что всё, к чему ещё недавно так упорно стремился — карьера, деньги, женщины, в сущности не имеет смысла перед неотвратимо надвигающейся вечностью. Становится до боли ясно, что все потраченные усилия по сути мышиная возня и не более, что надо совсем немного: пища, тихий угол и близкая верная женщина. Как это ни странно, всего одна. У женщин другой взгляд на мир, своя философия жизни, которую они даже не осознают, а просто живут. Они принимают мир таким, какой он есть, как данную свыше сущность, и не пытаются подмять его под себя. Я не успел этого понять вовремя, всё казалось, что ещё встречу лучше, красивей, моложе, и потому остался совсем один. Также неожиданно оказывается, что и на работе дышат тебе в затылок более молодые и честолюбивые коллеги, и однажды тебе вежливо выплачивают выходное пособие и поясняют, что в ваших услугах более не нуждаются. Нет, причин для истеричной паники вплоть до суицида, что я наблюдал у многих, оказавшихся в моём положении, я не вижу. Буду жить дальше, радуясь каждому мгновению, что подарила мне судьба. Ведь есть интересные книги и время о многом подумать, да и много всего ещё у меня осталось, чтобы попробовать начать всё сначала.

Земля, старушка Земля, колыбель человечества и полигон для его безумства.

Десятки тысяч ядерных взрывов, аварии на примитивных атомных станциях, захоронённые в океане тысячи тонн боевых отравляющих веществ — это ещё начало. Сегодня только в голографических фильмах можно увидеть непроходимые джунгли Амазонки, экваториальные леса Африки и Большой барьерный риф Австралии, не говоря уже о миллионах простых ручьёв с чистой водой, зелёных лужайках и скверах, белоснежных облаках и простом дожде, от которого не слезает струпьями вся кожа и люди не умирают в страшных мучениях. Старушка Земля стала клоакой человечества. То, что сейчас живёт в отравленных водах океанов, нельзя даже классифицировать. Через тысячи мутаций изначальные виды с их метаболизмом изменились настолько, что учёные давно уже не знают и не могут понять — как выстроены у этих монстров цепочки питания, как они размножаются и вообще — что ЭТО такое? Да и на земле, в очередном полуразрушенном тупике бесконечного мегаполиса, среди кучи хлама вдруг зашевелится такое, что у любого поднимутся волосы под шлемом глухого защитного костюма, который по конструкции можно сравнить с космическим скафандром. Человечество спряталось в неприступные крепости-небоскрёбы для сильных мира сего и элиты и уходящие вглубь от поверхности на многие километры бесконечные лабиринты для остальных. В этих лабиринтах можно бродить столетиями. Когда-то здесь ещё было подобие порядка и централизованное подчинение всемирному центру. Постепенно ветшали системы, случались прорывы ядовитых грунтовых вод и обрушения грунта. Люди перебирались в новые, более благоустроенные районы, и десятки километров подземного бесконечного города оставались брошенными, лишёнными энергии и заблокированными.

На самом деле оставались ещё сотни лазеек и разблокированных умельцами шлюзов, и в этих мрачных местах лабиринтов тоже жили люди. Про них можно было сказать почти то же, что и про обитателей океанов. Здесь за глоток воды во фляге на поясе или за приглянувшиеся ботинки не задумываясь перерезают горло. Здесь люди сбиваются в стаи, потому что шансов выжить в одиночку нет. Но, впрочем, это дно, а дно всегда было дном — и 100, и 1000 лет назад, менялись лишь его декорации…

Задыхаясь на Земле, человечество успешно плодится на Марсе и Венере, хотя и здесь сценарий не меняется. В результате лет через 500 и эти планеты превратятся в копию Земли… Хоть это и тупиковый путь, но человечество рвётся к звёздам, надеясь, что новые планеты отодвинут момент его агонии. И если ему не помешают, то через несколько тысячелетий клоакой станет и вся Вселенная.

Человечество рвётся к звёздам. И, наконец-то, уже создан экспериментальный образец подпространственного двигателя, который сделает эти звёзды близкими.

На орбите заканчивается строительство первого звездолёта с гордым названием: «Орёл» — имя давно вымершей мифической птицы. Пока «Орёл» способен сделать только один прыжок в 15 световых лет, но, несмотря на неизвестность и невозможность возвращения, добровольцев для него хватает. Всего на звездолёте 600 мест для учёных и переселенцев и 90 — для экипажа. Предполагается, что, прыгнув к другой звезде с подходящей планетой, с информацией об этом вернётся беспилотный зонд-автомат. Конечно, это авантюрный проект, но человечество рвётся к звёздам. Звез-долёт-матка останется на орбите избранной планеты, а вниз на неё уйдут 23 посадочных модуля, по 30 человек в каждом. Изначальные расчёты показывают, что ожидаемые потери здесь составят около 20 %, то есть каждый пятый из них сгорит или разобьётся. Если повезёт, то у планеты окажется подходящая атмосфера, но все готовы к тому, что условия будут самыми жёсткими. Каждый модуль оснащён большим запасом сублимированных и синтетических продуктов, кислорода и воды, мощным атомным реактором и прочими необходимыми для выживания устройствами и механизмами. Предполагается, что сразу после посадки экипаж каждого модуля немедленно приступит к устройству своего убежища под землёй, наладит синтез воды и кислорода из грунта планеты, а также развернёт гидропонные установки. После обеспечения условий первичного выживания планируется исследование планеты реактивными беспилотниками и установление контакта с другими выжившими группами, а также создание единого координационного центра. К жизни под землёй, то есть под грунтом, землянам не привыкать — уже несколько поколений они не видели настоящего солнечного света и мало кто бывал на поверхности. Поэтому ничто не может остановить добровольцев. Каждый из них молится, отчаянно надеясь на встречу с райской планетой, пока ещё не заселённой двуногими животными, считающими себя разумными…

Меня зовут Диме, вольное производное друзей молодости от Демиан. Только где теперь эти друзья? И я уже столько лет не слышал своего полного имени, что если бы кто-то и окликнул меня по-другому, я бы даже головы не повернул. Пока я ещё живу на престижном третьем уровне, где поддерживаются относительный порядок и чистота. Ещё полгода назад я работал начальником конструкторского отдела в институте гидропонных установок и получал неплохую зарплату. Про женщин я уже говорил, что не сумел вовремя выбрать одну, а сейчас у меня есть заботы поважнее, скоро закончатся мои последние сбережения, и я покачусь вниз, как в прямом, так и в переносном смыслах.