— Переночуете хотя бы? — с надеждой прервал старик недолгую тишину последних минут, проведённых вместе.

— Не получится, времени мало, нас ждут. Прощай, отец! Мы свяжемся перед самым вылетом и, как обустроимся, обязательно сообщим с Марса. Связь сейчас хорошая, ты же знаешь! Ещё поговорим!

— Ладно, ладно, идите. Не люблю этих церемоний, — он замахал на них руками и отвернулся, чтобы они не увидели его лица и не начали жалеть. Ни к чему эти сантименты…

Сыновья переглянулись и молча вышли.

– Не сдерживайте его инициативу, добавьте объёмности ощущений!

Рёв стартовых двигателей нового ракетоплана снова достиг ушей старика, но теперь, казалось, что он многократно усилился и даже вдавил его в кресло. Круто они взялись! Кто бы мог мечтать ещё с десяток лет назад о таком темпе? Несуществующие огненные вихри словно прорвались в душу старого космонавта. Жизнь идёт, согласно диалектике, как ей положено, а он сидит здесь тихо и спокойно, дожидаясь своего финиша. Разве о таком конце он думал? Нет, Земля не чашка Петри, и он не микроб!

Старик достал из нагрудного кармана самое дорогое, что ещё осталось у него, — золочёный жетон космонавта. С этим значком он мог пройти на любой космодром, стоило только идентифицировать его в сторожевом сканере.

А проникнуть на автоматический челнок в Приземелье для него уже дело техники. Решившись наконец, он расстался с привычным креслом, затем с трудом перебрался через невысокий подоконник, перенеся сначала одну ногу, за ней другую. На мгновение стук сердца заглушил работающие двигатели на взлётной площадке. Удары сердца колоколом отдавались в голове. Отдышавшись, старик двинулся через поле к космодрому. И чем ближе и громче становился знакомый, греющий душу грохот, тем увереннее шёл старый космонавт.

– Осторожнее, осторожнее, внимательнее следите за показателями…

У закрытого автотурникета в стене накрученной по периметру путанки, предназначенной для защиты от диких животных и ненужных проникновений, стоял и тихо плакал мальчик лет одиннадцати. Пацан как пацан, только огненно рыжий, с веснушками на щеках и курносом носу, таких часто дразнят в детстве жестокие сверстники. Но одет он был во внушительную диковинную форму с блестящими пуговицами и маленькими погонами. Старик подошёл ближе.

— Разве космонавты плачут?

— Я ещё не космонавт, — возразил тот, поспешно утирая рукавом слёзы.

— Но ты хочешь им стать? — Мальчишка согласно кивнул, кто же не хочет теперь? — В чём тогда дело?

— Я отстал от своих, — безутешно вздохнул мальчуган. — А лайнер уходит через сорок минут. Вон там, видите?

— Ты откуда?

— Из школы. — Старику это почти ничего не говорило. Но он не подал вида. — Дедушка, ты не сумел бы меня туда пропустить? Я ещё могу успеть… — мальчишка уже не всхлипывал, и на лице его появилась внезапная надежда. — Я же не просто так… Вот, — он протянул ламинированный пластиком прямоугольник.

Старик поднёс карточку к самым глазам — разрешение на допуск к полёту в Приземелье курсанту Семёнову Юрию, двенадцати лет. Старик удивлённо покачал головой.

— Так тебя Юрием кличут?

— Да, родители в честь Гагарина назвали, — гордо пояснил мальчишка.

— А если следующим рейсом?

Юрий Семёнов вздохнул:

— Не получится. Этот специально для нас. Другой будет только через год, и то могут не допустить.

— А ты ещё ни разу не был в космосе?

— He-а, в том-то и дело, — Семёнов Ю. неотрывно смотрел на старого космонавта, словно само синеглазое будущее молило о помощи. Отказать ему было бы преступлением.

— И не боишься?

— Другие же летают!

— И что, очень бы хотелось?

— Ещё спрашиваете!

Старик не раздумывая подошёл к турникету и опустил жетон в прорезь анализатора. Проход открылся, приглашая внутрь.

— Беги, чего встал? Ты ещё успеешь! И никогда не верь, что Земля это — чашка Петри.

— Чашка чего?

— Да это я так… Поспеши!

— Спасибо, дедушка, — повеселевший мальчишка со всех ног бросился к заветному кораблю.

– Опять показатели начинают зашкаливать. Хватит, возвращайте к исходному…

Старик постоял недолго, словно прощаясь со своим последним неиспользованным шансом, и побрёл назад к дому.

Что ж, он будет ждать весточки от сыновей. Впереди ещё долгие дни и ночи, заполненные старыми воспоминаниями…

— Всё согласно диалектике, — по дороге обратно сонно бормотал себе под нос старый космонавт, как бы успокаивая себя. — Я испытал всё это и не раз, а он должен увидеть немедленно Землю со стороны, чтобы понять, насколько она прекрасна и как много значит.

Он шёл, не оборачиваясь. Путь показался ему необычайно длинным, но у самого коттеджа он всё-таки обернулся, когда особенно яркая вспышка высветила перед ним белёную стенку с тёмным проёмом распахнутого окна, низкие изогнутые деревца в палисаднике и голую степь вокруг на многие километры.