– Кто там?

– Привет! Это я! Гулять пойдёшь?

Голос был удивительно знакомый, но для порядка он встал на табурет и посмотрел туда, по ту сторону.

На лестнице стоял Вовка, его школьный приятель, с противогазной сумочкой через плечо.

– Я сейчас, Володя. Я мигом.

Он хотел было спросить: «А чего не позвонил-то?» Но вдруг вспомнил, что телефон пока ещё не поставили.

Это как же понимать? Он прекрасно помнил свой абонентский номер. И нынешний, и тот, старой четырёхкомнатной квартиры на окраине Москвы, где в кругу большой семьи прошло его единственное детство, первое и последнее в жизни.

Он ещё раз взглянул по ту сторону…

Ну, да! Когда не было телефонов, друзья вот так запросто заходили друг к другу… Мобильник в эпоху развитой демократии окончательно развратил горожан.

– Ты спал, что ли? – пробасил Вовка с порога. Шагнул внутрь, крепко пожал руку. Поставил дипломат на пол.

– Прости, совсем забыл. Сидел за компом и «отрубился» как-то. Куда гулять-то?

– В смысле? – не понял Вовка. – У меня тут пара рассказов вышла для детского конкурса, я тебе притащил почитать. Всё ж таки ты спец, а я – любитель.

Из противогазной сумки Вовка достаёт большое круглое зеркало, одна сторона обычная, а вторая – вогнутая слегка.

– Вот решил проверить, может ли свет столкнуться в воздухе со светом! Ты возьми у своих родителей ещё какое-нибудь…

На мамином трюмо стоит точно такое же зеркало, даже оправа одинаковая. Наверное, наши родители покупали в одном магазине.

– Пустим солнечные зайчики навстречу друг другу. Они должны столкнуться, если свет из чего-то состоит.

Бредём по свалке, полной битого кирпича, каких-то труб, густо поросших полынью и пижмой. Справа расстилается большое озеро, его не перейти вброд, но плот, сколоченный из крепких досок со стройки, решает дело. Вода проступает сквозь щели, но отважные путешественники в неизведанных землях встречаются и не с такими препятствиями.

Дед подарил книгу о капитане Немо. Достал из недр громадного, необъятного книжного шкафа и подарил просто так. В книге классные рисуночки, водолазы, спруты, Атлантида – затонувший материк.

Рельеф детских владений непрерывно меняется, строители – злейшие враги, отвоёвывают пядь за пядью, насыпая Гималаи из песка, вырывая Марианские впадины.

В котлах рабочие варят чёрную массу, она чуть затвердеет, скатывается ловкими мальчишескими руками в шарики, которые насаживаются на «электроды» – такие тонкие железные палочки. Размахнёшься… и раз! Снаряд летит не хуже снежка, твёрдый, как камень, и идеальный по форме.

Вовка запасливый, в его сумке обнаруживается сапожный молоток, который почему-то называется геологическим, проволока и плоскогубцы. Чтобы рабочие не прошли по стопам владельцев здешних мест, вбиваются колышки и ставятся ловушки. Вовка говорит, что давеча строители сломали свой прибор, когда измеряли что-то – значит, старания не напрасны.

По ту сторону пруда есть глубокая землянка. Её вырыли старшие, они сидят по ночам, курят и жгут костёр. Языки пламени вырываются наружу через пробуренное и расширенное отверстие. Этот огонь виден всем, кто живет по соседству, с любого этажа, но никто не рискует сломать себе ноги. Взрослым сюда – в «Овраг», как мы его называем – хода нет.

Высадившись на берег, надо пройти ещё каких-то десяток шагов, чтобы очутиться в «Каракумах» – пески на другом конце пустыря – это «Сахара». Они побольше.

Расставив нехитрую аппаратуру, Вовка даёт сигнал. Солнечный зайчик ослепляет, и ответный луч можно послать только наугад.

– Ну, как? Столкнулись?

– Кажется, в воздухе была вспышка! – кричит в ответ. – Значит, свет состоит из частиц. Опыт прошёл удачно. Надо ещё раз повторить.

Может быть, пылинки в сиянии отцовского фонаря – это как раз они и есть, невидимые, неуловимые, невесомые частички?

На обитаемую землю выбраться уже проще, преодолев «Белые горные кручи», можно выбраться на тракт. Здесь оживлённое движение.

Гравий катится из-под ног, так что съезжать приходится на том месте, что предназначено для сидения.

– Мама спросит, где так извозился.

– Скажи, что были в экспедиции, – советует Вовка. – Помогает.

По асфальту мимо друзей лихо прокатывается парень на деревянной тачке. Подшипники оставляют четыре полосы, обозначая траекторию. Навстречу, в горку, взбирается дядя Лёша. Он тоже катается на тачке, потому что у него нет ног, и дядя толкает землю костылями, поминая Родину-мать и партию, пока ещё КПСС.