14 октября

« Его Величество производит смотр кавалеристам, оставшимся без лошадей; их организуют в батальоны и оставят в Кремле в качестве гарнизона. Эта неудачная операция вконец погубит нашу кавалерию. Эти старые солдаты — драгоценные люди; их следовало бы отослать в депо и дать им лошадей. Самый плохой пехотный полк гораздо лучше исполняет пешую службу, чем четыре полка кавалеристов без лошадей. Они вопят, словно ослы, что они не для того предназначены. Сыро, но не очень холодно».

15 октября

« Император приказал генералу графу де Нарбону осмотреть госпитали, эвакуировали 1400 раненых, осталось 900; из них 500 таких, которых нельзя везти; их устроят в Кремле. Товарищи, которым предстоит выступать, ропщут, что это не их очередь. Во избежание препирательств я отсылаю подставных лошадей. Шабо отправляется к Неаполитанскому королю, он должен был уехать в 6 часов утра, но его слуга Жан не мог собраться раньше 3-х часов пополудни.

Во время похода, особенно трудного, надо быть строгим со своими людьми, не прощать им ни малейшее ошибки, не позволять им ротозейничать. Но я не решился бы их бить. В армии многие это делают. Это почти необходимо. Мой лакей Эйар тоже порядочно разбаловался: он видит всё в чёрном свете. Он служит у меня 8 лет, привязан ко мне, обладает хорошими качествами. Мне приходится часто об этом напоминать себе. Для похода надо брать людей сильных; этот же слаб, это делает меня снисходительным. Каждое утро он ворчит на меня за то, что я без сапог; моя единственная пара продырявилась.

Я не знаю, как достать новые; из вещей, посланных мне из Франции, ко мне ничего не дошло. А будь у меня эти вещи, я был бы одним из наилучше экипированных офицеров в армии...»

* * *

Не уверен в точности, но, скорее всего, именно в этот день произошли весьма любопытные события, о которых хочу упомянуть в главе:

Живо интересуясь событиями 1812 года, я как-то наткнулся на упоминание белорусской деревни Бочейково. Упоминание было настолько крошечное, настолько расплывчатое, что поначалу я не обратил на него внимания. Правда, потом спохватился и вернулся к данному историческому эпизоду. Вот что я прочитал на одном из белорусских сайтов:

« Сохранилась легенда о кладе Наполеона, вывезенном из Москвы. Отступающие французские войска оцепили квадрат 1,5 км x 1,5 км недалеко от Бочейково, зарыли там пресловутый “скарб”, сожгли повозки и ушли».

Заниматься поисками, имея столь «достоверные» указания, равносильно тому, чтобы идти туда, неизвестно куда, и искать то, не знаю что. Впрочем, сделать попытку не помешает. Возможно, если удастся максимально изучить район действий и воссоздать ту далёкую историческую обстановку, то удастся приблизиться к разгадке тайны очередного исторического клада. Начнём свой анализ с текста самого сообщения. И первое, что бросается в глаза, это абсолютное несоответствие написанного историческим реалиям. Нет, Наполеон действительно побывал в Бочейково, вот только произошло данное событие в иное время и другой обстановке.

11 июля 1812 года (т.е. задолго до отступления из Москвы) французский император Наполеон, двигающийся с войсками на Бешенковичи, остановился на ночлег в новом Бочейковском дворце. Наполеон удивился, что все слуги разбежались, остался только управляющий имения Лапицкий, лакей и мальчик из прислуги. Не удовлетворил Наполеона и завтрак, приготовленный Лапицким. По всему этому Наполеон выразил недовольство приёмом и утром отправился в карете на Бешенковичи. Так что никаких кладов лично он оставить там не мог только по той причине, что у него их пока не было.

А вот другое упоминание о присутствии французов в Бочейково заставило меня насторожиться. Выяснилось, что в октябре 1812 года в данной деревне остановилась французская дивизия генерала Леграна, забрала весь провиант и опять разорила усадьбу. Генерал Легран... фамилия смутно знакомая.

К тому же под его началом была пусть и потрёпанная, но всё же дивизия, многотысячное скопище людей и лошадей, которая вполне могла иметь в своих боевых порядках и излишне обременяющий их обоз. Так что сам факт присутствия отступающих французов в интересующем нас населённом пункте можно считать бесспорным. Естественно, требовалось выяснить, откуда и куда передвигался вышеупомянутый генерал, и почему же ему потребовалось срочно избавиться от сковывающего его передвижение обозов. Вот что мне удалось узнать из общедоступных источников.

« Во время злополучной кампании в России К. Легран отличился в боях при Янкове, Обояни, Полоцке. 21 октября 1812 г. он заменил маршала Л. Сен-Сира на посту командира 2-го корпуса. Как и генерал Эбле, Клод Легран прославился своими отважными действиями в сражении при Березине (28 ноября 1812 г.), где получил серьезное ранение, из-за которого был вынужден покинуть действующую армию. 5 апреля 1813 г. был назначен сенатором. После выздоровления в январе 1814 г. служил в корпусе маршала Ожеро. В феврале 1814 г. руководил организацией обороны Шалон-сюр-Сон. После отречения Наполеона К. Легран отошел от дел. 4 июня 1814 г. Людовик XVIII даровал храброму генералу титул пэра Франции и произвёл в кавалеры ордена Святого Луи. От полученной при Березине раны Клод Легран так и не оправился, и 9 января 1815 г. он скончался в Париже. Его останки перенесли в Пантеон, а имя этого достойного генерала увековечили в камне Триумфальной арки».

Итак, Клод Легран предстаёт перед нами не только храбрым, но и весьма опытным командиром, который отдавал себе отчёт в целесообразности своих действий и, следовательно, его приказы относительно уничтожения неких грузов были, несомненно, однозначно прагматичны. Давайте теперь подумаем над тем, что за грузы были им уничтожены? Но перед тем, как заняться этим вопросом, посмотрим, откуда же прибыла в Бочейково эта дивизия.

Нам известно, что она воевала под Полоцком, где произошло несколько весьма серьёзных и кровопролитных сражений. Между собой не на жизнь, а насмерть, сражались корпуса маршала Удино (мечтающего пробиться к Санкт-Петербургу) и войска Петра Христиановича Витгенштейна, всячески препятствующего любым намерениям французов. Бои были жесточайшие, и инициатива не раз переходила их рук в руки. Удино был тяжело ранен, и его сменил маршал Сен-Сир. Был ранен и Витгенштейн. Мало того, он даже попадал в плен, откуда сумел бежать. Вот выдержки из мемуаров генерала барона де Марбо.