Коля Судаков долго делился с врачихой своим несчастьем и вызвал в ней такое живое сочувствие, что после еще несколько раз вызывал «скорую» по 03. На другой день к нему приехал молодой врач в очках и опять же девушка на подхвате, мерили они давление, снимали кардиограмму, Коля тем временем говорил:

– Это потому мое здоровье пришло в расстройство, что от меня недавно ушла жена. Главное, непонятно, по какой причине она ушла, если учесть, что я ей сроду слова черного не сказал...

– Нужно было проводить с ней воспитательную работу, – советовал ему врач. – Потому что главное в семейной жизни – это воспитать женщину под себя.

– Да я ее с утра до вечера воспитывал под себя! Как правило, после обеда посажу ее на диван, сам устроюсь на тумбочке и давай: «Ты, – говорю, – в компаниях как дура себя ведешь. Смеешься ни с того ни с сего, неправильное ударение делаешь в словах, танцуешь с кем ни попадя, и вечно у тебя что-нибудь на губе. Вот скажи, пожалуйста, где нужно делать ударение в существительном «договор»?..

На пятый день к Коле Судакову приехал старый-престарый доктор, по всей видимости, еще и колдун, поскольку он снял его страдания как рукой. Проделал он обычные процедуры и говорит:

– Вы знаете что, больной: как только вам станет невмоготу, вы возьмите томик стихов Пушкина, почитайте – и все пройдет.

С тех пор Коля Судаков уже не обращался к медикам, если ему позарез требовалось с кем-то поговорить. Когда на него накатывало, то есть непереносимо хотелось усесться за женин трельяж и затеять беседу со своим отражением, он, бывало, ляжет на диван с томиком стихов Пушкина, наугад раскроет его, а там:

Коля Судаков хорошо улыбнется и вперится в потолок.

31

Русский народ говорит: «Не знаешь, где найдешь, где потеряешь»... – и он безусловно прав. Разве что плюсуем сюда то наблюдение, что ежели у нас человек счастлив, то счастье его чаще бывает нелепого происхождения и носит самые неожиданные черты.

Володя Будкин пьяным делом выпал из окна третьего этажа. Это приключение сошло ему сравнительно без последствий, ибо русский Бог, как известно, пьяных и детей любит, именно Буд-кин сломал правую ногу в щиколотке и получил несколько порядочных синяков. Но дальше – пуще: перелом оказался сложным, и хирурги, в свою очередь, подкачали, в результате правая нога у Володи срослась таким образом, что оказалась на два сантиметра короче левой, и он с того времени стал хромать.

Володя Будкин не был ни танцором, ни физкультурником, ни артистом, то есть оно бы и ничего, кабы не вот какое дело: он по женской линий был ходок. Между тем сердцеед из хромого мужика положительно никакой, это яснее ясного, хотя бы его отличали призывные глаза, волевое лицо и мощный размах в плечах. Немудрено, что Володя Будкин посчитал свою жизнь конченой, бросил Лесотехнический институт и нанялся к айсорам продавать у Савеловского вокзала стельки, крем для обуви и шнурки. Понять его, в сущности, было можно, потому что в такие годы женщины для настоящего ходока – все, или почти все, во всяком случае, они занимают в жизни куда больше места, нежели шпунтованная древесина и бонитет.

Но вот как-то под старый Новый год Володя Будкин выпил лишнего и со зла на своих эксплуататоров айсоров даром раздал прохожим все наличные стельки, баночки с кремом для обуви и шнурки. Айсоры за это жестоко его избили и сбросили наземь с Савеловского моста.

Правильно написано у пророка Екклесиаста: что было, то и будет, и ничего-то нет нового под луной. Опять Володя Будкин сломал ногу в щиколотке, на этот раз правую, опять хирурги подкачали, опять нога срослась таким образом, что укоротилась на два сантиметра, но при этом совершенно сравнялась с левой, и в результате он перестал хромать.

После этого случая Володя Будкин как бы воскрес и его жизнь вернулась в нормальную колею. Счастью его не было предела: он купил себе новый костюм, восстановился в Лесотехническом институте, поселился в общежитии, и скоро от него по-прежнему стенали женские этажи.

32

Это покажется невероятным, но в середине девяностых годов в колхозе «Путем Ильича» построили новый дом. Откуда взялись средства, никто не знал, и почему дом возводили турки, было непонятно, и вообще народ поначалу недоумевал: какое может быть жилищное строительство на селе, если уже который год нечем засевать пашню, если колхозникам вместо денег раз в три месяца выдают макаронные изделия и пшено...

Впрочем, колхозники недолго мучились этими праздными вопросами, и про турок они забыли, и про источники финансирования, потому что в новом доме правление поселило полеводческое звено. Ведь у нас народ как рассуждает: пусть хоть засуха, но если она работает на благо простого труженика, а не начальства, то и засуху дай сюда. Тем более что в колхозе «Путем Ильича» речь шла не о засухе, а о симпатичном двухэтажном доме с немыслимыми, по крестьянским понятиям, удобствами: газ, центральное отопление, канализация, телефон.