А она лишь плачет. И говорит, что если я захочу, она уйдет, и я больше никогда ее не увижу, ну если только ту, кто следующей будет, тоже прогоню. Тогда Лазарева может быть, разрешит ей снова попробовать. А вы, Сергей Николаевич, такой интересный, умный — и дальше лепет, что она готова мне обед готовить, и стирать, и убирать. А я, как старый циник, думаю, она что, в самом деле влюбилась, это в меня-то, и староват уже, за сороковник, и ростом не вышел, и лицом не Киркоров — или ей за провал от Лазаревой такое обещано, что проще на колени встать и на все соглашаться?

Да, теперь окончательно ясно, отчего наш командир, Петрович и «жандарм» меж собой Анечкину команду «в/ч дом-два» называют. Ксюша-телеведущая, узнав, от зависти удавится — здесь ведь играют всерьез! И что мне с этим делать?

А, к чертям! С Курчатовым вроде закончили, через пару-тройку дней уходим в Полярный. И ночевать мне безвылазно на борту до отхода — ну кому я поручу все проверить, самому спокойнее! Так Насте и скажу — пусть ждет, пока вернусь, если ей охота. И у меня время будет, подумать.

Война ведь идет. И стрелку истории мы так перевели — что дальше с нами будет, одному богу известно.

Дер эрсте батальоне марширен, дер цвайте батальоне марширен…. В реальности же самый дотошный план, где казалось бы, учтено все, в неизменном виде живет до первого столкновения с действительностью. Исключения крайне редки — как распространенная легенда, что Наполеон, узнав что Австрия объявила ему войну, тут же продиктовал весь план будущей кампании, закончившейся для австрийцев Ульмским разгромом, и все события, их время, место и результат, полностью совпали с действительностью. Так то были Наполеон и австрийцы — и то, источник этой легенды неясен, то ли сам бонапартий, то ли кто-то из его маршалов — ну а записать задним числом можно все, бумага стерпит. Аналогично, Франция сорокового года, где самым горячим сторонником версии, что гениальный план арденнского прорыва был единолично творением Манштейна — являлся сам Манштейн (в знакомой нам исторической реальности).

План нужен — но в дополнение к нему, огромное значение имеет «личность за штурвалом», которая может, заметив отклонение, оперативно все подтянуть, отработать уже подготовленный вариант. Иначе получится, если уж речь зашла о той войне Бонапарта с австрийцами, австрийский командующий фельдмаршал Макк, который накануне битвы под Ульмом никак не отреагировал на известие, что французы уже перешли Дунай и вот-вот атакуют — потому что был исключительно занят составлением своего плана победного форсирования того же Дуная, с уничтожением противника, и был тот план, как писал Макк уже после, в своих мемуарах, «настоящим шедевром военного искусства, где была учтена каждая мелочь, предписан маневр каждого батальона» — написано это было уже после своего разгрома, что сказать, если кто-то дурак, то это надолго.

И уж конечно, никто на войне не застрахован от случайной пули или снаряда. Которые могут внести существенные дополнения в план, каким бы совершенным он ни был.

Конвой вышел из Англии 13 ноября. Всего через двое суток после известия, что немцы начали наступление в Португалии. Сорок четыре транспорта под охраной более четырех десятков кораблей охранения, в числе которых старый линкор и целых восемь эскортных авианосцев. Рядом эскадра прикрытия, два новых линкора «Саут Дакота» и «Алабама», легкий авианосец «Монтерей», четыре крейсера, двенадцать эсминцев. А за ними, с задержкой на двое суток, вышел флот. Не эскадра, думал вице-адмирал Френк Дж. Флетчер, глядя с мостика «Нью Джерси», но флот, по боевой мощи превосходящий весь флот такой страны как Италия или Франция, да и у Англии сейчас осталось всего три тяжелых авианосца и те недомерки, а здесь, параллельным курсом идут три красавца типа «Эссекс», лучшие авианосцы мира, могущие выпустить в воздух силу, которая разотрет в порошок любую эскадру, какую только можно встретить в этих водах! И сам «Нью Джерси», это без сомнения, самый лучший, самый мощный линкор, превосходящий любой корабль своего класса в британском, немецком, итальянском флоте. Русские правда сообщили, что по их сведениям, последние японские линкоры «Ямато», это вообще что-то чудовищное, семьдесят три тысячи тонн, восемнадцатидюймовые пушки, и полуметровой толщины броня — к этим сведениям, вызвавшим в штабе ажиотаж, близкий к панике, Флетчер отнесся спокойно. Поскольку и типу «Айова», к которому принадлежал «Нью Джерси», даже в серьезных справочниках, вроде британского «Джена», приписывались бортовая броня в сорок пять сантиметров и 35-узловая скорость (в реале бронепояс в полтора раза тоньше, а ход в тридцать узлов в процессе службы был зафиксирован лишь однажды, у одного корабля) — значит, правило «чтобы боялись» знакомо не только нам, но и японцам. О том, что сама «Айова» полгода назад была потоплена, причем этим же противником, германским линкором «Шарнгорст» под командой того же Тиле, который будет сейчас ждать у португальских берегов, адмирал старался не думать. Там была цепочка маловероятных случайностей, которая больше не повторится — а главное, зачем лезть врукопашную, когда у тебя есть кольт, а у противника нет? Без малого триста самолетов на авианосцах растерзают гуннов, не дав им вступить в морской бой — и остается лишь сожалеть, что лавры выловить из воды проклятого пирата Тиле достанутся парням с «Алабамы» и «Саут Дакоты», которые будут добивать подранков.

С этими мыслями Флетчер вышел из боевой рубки, по прозаической причине… впрочем, точная причина отсутствия адмирала на посту в критический момент так и осталась неизвестной историкам, да так ли она важна? Примем же за факт, что командующий эскадрой покинул пост, совсем ненадолго. Однако это имело очень неприятные последствия.

Случайность звалась U-123, возвращавшаяся из похода в Южную Атлантику. Критичным оказалось еще то, что эскадра шла в режиме скрытности, не поднимая воздушные патрули, эта задача была возложена на четырехмоторные «галифаксы» с британских баз, должные с повышенной частотой просматривать океан впереди по курсу. Расследование позже показало, что в график патрулирования вкралась ошибка, или небрежность — виновных британцы так и не нашли. И отдельные лица даже позволили себе оскорбительные высказывания в адрес английского союзника, что это была не просто халатность… но эта склока, имеет лишь косвенное отношение к этому рассказу.

Хорст фон Шредер, командир U-123, был опытным моряком. В иной исторической реальности он получит Рыцарский Крест в мае сорок четвертого, станет вице-адмиралом бундесмарине, и умрет в покое, в 2006 году, в возрасте восьмидесяти семи лет. Но история уже перевела стрелку, сначала послав ему королевскую дичь, о которой может мечтать подводник, вражеский линкор и три авианосца, ну а после… Что ж, жизнь такова, что ничего не дает бесплатно.

U-123 шла под шнорхелем. Подводники очень не любили этот режим — при волне, когда труба перекрывалось захлопкой, дизеля начинали сосать воздух прямо из отсеков, ощущение было ну очень поганое! Но с недавних пор эти воды, вблизи от базы, но также и рядом с Англией, стали очень опасными — так что лучше потерпеть, но с большей гарантией вернуться живыми. И если в самом начале была случайность, что американцы, идущие большим ходом, догоняя конвой, совершая противолодочный зигзаг, сами выскочили на пересечение курса, то капитан-лейтенант Шредер, имевший на боевом счету восемь судов (одно правда было шведским, второе и вовсе испанским), увидев в перископ столь «жирные» цели, времени не терял.

Дистанция шестнадцать кабельтовых, скорость цели двадцать три узла. На такой скорости плохо работает акустика даже у БПК конца века, куда там эсминцам этих времен! Считалось, что большой ход, непредсказуемая смена курса, и патрули береговой авиации, сообщающие что лодок в этом районе нет, являются достаточной защитой. Действительно, встреча могла произойти лишь случайно, еще большей случайностью была сама возможность выйти в атаку — но бывает, что и на игральных костях выпадают одни шестерки. И как раз такой случай выпал сейчас, словно прилетела шальная пуля!