Собравшись с силами, я коснулась склонённой головы, тоже не отрывая от Исира взгляда. Ничего не произошло. Даже не шевельнулся. Тогда я с невольным вздохом всё-таки погладила его по грязным чёрным волосам. Под пальцами — слипшиеся, жирные от грязи. С жалостью подумалось: его бы в ванну с тёплой водой, и туда же принести еды, да побольше. Господи, ну и рёбра у него… Если бы не дети, я бы, наверное, сразу потащила этого бедолагу в квартиру — откормиться и прийти в себя. А уж сколько ему порезов всяких полечить бы…

Пока я разглядывала его тело, проникаясь не только жалостью, но и ужасом, не сразу сообразила, что с Исира что-то происходит. А когда снова взглянула в его глаза, в его лицо… Мучительное наслаждение кривило его большой рот, а глаза, не отрывающиеся от моего лица, полыхали таким торжествующе синим светом, что я отпрянула, не сразу поняв, что с ним случилось.

— Не-ет! — почти мурлыча, протянул феникс и снова нагнул голову, подставляя её моим рукам — отпустил мою левую. — Руки-и у тебя-а… положи-и… А-ах, какая кровь…

— Подожди, — наконец сообразила я. — Тебе что же — достаточно, чтобы я просто положила руки на твою голову? Больше можно не резать ладонь? Тебе хватило?.. — Я замолчала, удивлённая. Ему хватило тех капель, которые выступили из пореза?

— Ты сильная-а, — довольно промурлыкал феникс, огромной кошкой ласкаясь о мою ладонь, всё ещё остававшуюся на его голове, и буквально требуя ласки.

Вот теперь я вздохнула с огромнейшим облегчением. Значит, можно встать и не бояться его глаз… В которые, кстати, хочется смотреть не отрываясь. Я и встала — Исира не протестовал, сообразив, что мне так удобней заниматься его головой. Он замер, когда я начала не только гладить его голову, но и разбирать по прядям слипшиеся волосы, пропуская их между пальцами и всё уверенней приходя к выводу, что даже этому… существу нужен приют получше этого сарая. Да что это — в конце-то концов! В одних штанах — на голой земле! Пусть лето, но здесь-то, в подвале! Искалеченному! А этот, спрятавший Исира здесь, в трёхкомнатной квартире наслаждается жизнью?! Да я сейчас!..

— Исира, ты можешь уйти из сарая? — пришла мне в голову логичная мысль.

— С-сам — нет. На мне заклятие, — обыденно сказал феникс.

— А я тебя могу отсюда вывести?

— Да-а. За руку.

— Тогда пошли. Поднимайся.

Он поднялся и оказался таким высоким… Ой… Но с той же улыбкой он заглянул мне в глаза, и я быстро успокоилась.

Силушка, поминутно оборачивающийся на нас и кланяющийся фениксу, проводил нас из подвального лабиринта. Мы вышли из пристройки, и я выяснила, что солнце уже встало. Часов семь утра? Ничего себе…

Домофон приветливо пропел. Я даже не подумала, что могу встретить кого-то из соседей, а также не думала и о том, что могут обо мне подумать, завидев меня с высоким тощим парнем, полуголым, в одних штанах, босым. Что ещё хуже — грязным, расцарапанным — на первый взгляд — и во въевшихся коричневых потёках по всему телу. За руку ввела его в подъезд. По двум лестницам поднялись. Шёл спокойно, ничему не удивляясь. Подошла к нужной квартире и позвонила, а потом разъярённо загрохотала кулаком, добавив шума ногами, забыв, что на стук может выскочить и баба Нина.

Хмурый Денис распахнул дверь, в которую я внаглую ещё и ногой стукнула, отпихивая её, а потом прошла мимо него, задохнувшегося от изумления, вместе с ухмыляющимся Исира.

— Ну что, Дэй-Асс, — враждебно сказала я. — Может, пока дети спят, проясним парочку вопросов, а?

Сон. Чёрный Пёс Исира.

Искалеченное тело феникса съехало из ослабевших рук ошеломлённого Дэй-Асса. Маг рванулся было к исчезающему пространству площади, на которой только что проходил страшный бой.

Два шага — и перед ним не то белёсая стена, не то дымный туман, подрагивающий от ветра. Муть невидимо, вкрадчиво кружится, словно низкие облака на вершинах Когтей Дьявола. Межпространственный коридор. Всё. Возврата нет. А в ушах оглушительно стучат слова: "Дасти, клянусь, я тебя никогда не брошу! Клянусь всеми богами!"

Неизвестно, сколько бы он простоял с пониманием, что никогда больше не увидит Дасти, никогда не сможет выполнить клятву, данную воину, если бы не шелест за спиной. Дэй-Асс обернулся. Вложивший все силы в последний удар, Чёрный Пёс сейчас совсем обмяк. Лицо бесстрастное. Только из приоткрытых губ и вылетает тот самый шелест не шелест, шёпот не шёпот, который и услышал маг. Исира без сознания, но пытается дышать. Хотя кровавые потёки по обеим сторонам рта ясно говорят о пробитых лёгких. Дэй-Асс шагнул к фениксу. Возвращение к реальности стало ещё одним ударом. Если Исира не придёт в себя, ему, магу, будет очень туго.

Но пока туго самому фениксу. Сначала Дэй-Асс попытался сообразить, сильно ли тот покалечен. Быстро, но осторожно перебирая истоптанные Зверем крылья, рассматривая раны, морщась от ужаса при виде переломанных костей, кровоподтёков и уже действующего яда, впрыснутого Зверем в тело Чёрного Пса, маг пришёл к выводу, что фениксу немедленно нужна помощь, но… Той силы, что набрал маг из стихий на площади, вряд ли хватит, чтобы вывести из организма феникса яд. А когда разогнулся и посмотрел на Исира уже сверху, то даже в мутном свете межпространства увидел, что тот бледнеет, тает буквально на глазах. Пришлось поднапрячься, чтобы вспомнить, в чём дело: межпространственные коридоры высасывают силу из слабых. Боги… Надо привести Исира в сознание, пока коридоры не сожрали их обоих! Вопрос только, как привести в себя существо, переломанное настолько, что есть впечатление: Чёрному Псу осталось жить считанные мгновения!