— Она не понимает!

— Та-ак с-скажи ей, — уже насмешливо сказал Исира, нисколько не смущаясь, что смотрит снизу вверх на разъярённого человека. — Это и будет за — Да-асти.

— Она тут не при чём! — уже отчаянно сказал Денис.

Уже сообразив, что я и в самом деле не понимаю, чего добивается от меня феникс, я кусала губы, не зная, как вмешаться в этот странный диалог. Не понимала, пока Исира не обернулся ко мне. Подбородок кверху, но взгляд ласкающий. Он снова поднёс мою кисть к своим губам, и снова раздвоенный язык легонько проехался по ладони. Движение отозвалось странной, томительной дрожью во всём теле.

— Ведь ей это понравится-а…

Денис сморщился, как от безысходности, и отвернулся.

Поняла. Стало страшно и… жарко. Вспомнила Миру. Осторожно вызволила ладонь из горячих длинных пальцев. Некоторое время думала, как сказать, чтобы не обозлить его.

— Исира… У меня всё-таки появилось предложение. Возможно, оно не такое грандиозное, как то, что придумал ты… Если, как ты говоришь, моя кровь для тебя хороша настолько, что тебе хватает её даже в небольшом количестве, почему бы… В общем, я предлагаю тебе возвращаться сюда, в мой мир, всегда, когда тебе плохо. Я не откажусь погладить тебя ещё раз по голове. — И я неуверенно улыбнулась.

Он смотрел на меня, ощерившись, всё с той же насмешкой. Потом перестал скалиться, лишь снисходительно улыбнулся.

— Женщина… Найдёт выход… — И перевёл глаза на вновь присевшего на стул Дениса. — Ма-ало… — Снова взглянул на меня, точно обласкал.

Кажется, я поняла, почему глаза Исира начинают время от времени сиять. Явно из-за того что рождается какая-то идея. На этот раз быстрей Дениса поняла, что придумал феникс. И поспешно сказала:

— На это согласна.

Денис с грохотом выскочил из-за стола и ушёл в комнаты. Он-то чего?.. Подумаешь — один поцелуй. Не съест же. Зато Дасти… Я заглянула в синие глаза Исира. Он смотрел задумчиво. Наконец поднялся. Поневоле встала и я. Насторожённая. Даже сердце зачастило. С чего бы… Ведь и правда — всего один поцелуй.

Его рука скользнула обнять мою талию. Шагнул, так склонившись ко мне, что на щеке почувствовала его тёплое дыхание. Я опустила глаза, а потом и вовсе зажмурилась. Его губы скользнули по моей щеке. Я представила, что меня обнимает Денис. Сразу стало легче, и на губы, уже опахнувшие мой рот тёплым дыханием, откликнулась сразу. Да и как не откликнуться… Мягко и настойчиво чужой рот открыл мои губы. От влажного движения языка, нежно скользнувшего в мой рот, я забылась сразу и настолько, что положила руки на голые плечи, обнимая, прижимая к себе того сильного, который легко погружал меня в безумное наслаждение. Я уже не соображала, кто передо мной. Одна рука всё ещё придерживала меня за талию, вторая обнимала за спиной. Но этого я уже не ощущала. Я плыла в какой-то странной волне, которая омывала меня блаженством, качала на себе до томительного восторга, вздымая к небесам и опуская в самый настоящий ад, когда движение губ у моего рта прекращалось.

Меня отстранили грубо, вырвав из нежности и тепла, оставив в пустоте. Только осторожные пальцы погладили мои закрытые глаза.

— Что… — выговорила я, с трудом приходя в себя и невольно снова потянувшись к фениксу. Хотя теперь стало немного страшновато: за его плечами колыхались крылья, серые — в рябь, такие волнистые и сильные, что хотелось обязательно дотронуться до них.

Больше он не насмешничал. Лишь смотрел оценивающе.

Я знала, что он получил поцелуй с изъяном, из-за того что, откликаясь на его ласку, я видела в воображении другого. Он знал тоже. Тем не менее, чувственный отклик был искренним, и феникс взял его сполна. Если хватило на крылья. И если я правильно понимаю причину их появления.

— Ли-иза…

Исира произнёс моё имя, будто снова поцеловал. До мурашек.

— Я-а при-инимаю твоё предложение. Возвращаться-а.

"Чтобы позлить этого смешного мага…"

— Не надо его злить, — со вздохом сказала я, робко дотрагиваясь до его головы, чтобы погладить на прощанье.

Он сильно изменился за время завораживающего поцелуя: плечи раздались, видимо, чтобы удержать на весу распахнутые крылья, которым было тесно в маленькой кухне. Плечи же откинулись слегка назад, отчего он смотрел на меня почти высокомерно. Но главное: кожа очистилась от недавних шрамов и кровоподтёков.

— Очень хочется спросить, что ты будешь потом делать. Но, наверное, у феникса этого не спрашивают. — Я помолчала, всмотревшись в его глаза, а потом перевела взгляд на его голову и за его плечо. — Но… Пусть так и будет. Возвращайся время от времени, чтобы я знала, что у тебя всё хорошо. Возвращайся, и когда тебе будет плохо. Я… привыкла к тебе. Если тебя долго не будет…

— … ты увидишь меня в твоих снах, — договорил он, снова близко шагнув ко мне и щекой приласкавшись к моей щеке. Его рука легла на моё плечо, съехала по руке на кисть. — Маленькая и смешная.

Глядя мне в глаза, феникс вновь ухмыльнулся. Отступил ближе к окну. Вокруг него разлилось ровное свечение. Такое, что его не могло заглушить солнечное сияние из окна.

Туманно-белое свечение постепенно сжималось, окутывая крылатую фигуру, словно постепенно сгорал кусочек фотографии…

… "Надо вымыть посуду… Надо вымыть посуду…"

На негнущихся ногах я повернулась к столу, стараясь не слишком кривиться от рвущегося наружу плача. Слёзы бежали, нервным обжигом щекоча кожу, застывая на мгновения внизу, на подбородке, раздражая и холодя… Собрала тарелки в раковину, протёрла стол и начала мыть посуду.