— А что же! — оживилась Волоокова, неравнодушная к славе. — Мы и действительно неплохо поработали над этим делом. Около года бились, пока хорошие результаты получили.

— Да, да, конечно! — подхватил Коля. — Только мне нужно узнать, какая работа проделана, и подсчитать сумму экономии от внедрения этого изобретения в производство.

— Работа, Коленька, проделана немалая! — заговорила Волоокова. — Во-первых, мы коренным образом реконструировали старую установку. Собственно говоря, это теперь уже наша собственная конструкция, конструкция нашего термического бюро. Я думаю даже ей и название дать такое «ТБ-1».

Когда Лаптев и Елена пришли в бюро, то застали там Колю с Капитолиной Кондратьевной, склонившихся над расчетами.

Увлеченные, они и не заметили вошедших.

Коля в возбуждении, поминутно поправляя очки, азартно писал на бумажке цифры и вслух считал.

— Видите, только от ликвидации брака по первому термическому получается около восьмисот тысяч рублей экономии.

— Кроме того, — подсказала Волоокова, — после закалки обдувать шестерни песком не надо будет? Не надо! Специальная очистка отпадает? Отпадает! Еще такая же экономия.

— Значит, при годовой экономии в полтора миллиона рублей, — азартно подхватил Коля, — вознаграждение авторам за изобретение составит… одну минутку! — Коля вытащил из кармана записную книжку и, раскрыв аккуратно выписанную тушью таблицу, продолжал: — Значит соста-авит, та-ак, составит, составит… восемнадцать тысяч рублей. Эх, чорт возьми, вот как здорово! — в восторге воскликнул он.

Переглядываясь, Лаптев и Елена молча слушали их расчеты.

Лаптев в глубоком раздумье, машинально чертил карандашом цифры, называемые Колей, и подсознательно, сквозь другие думы, им владевшие, отмечал: правильно, по его предварительным подсчетам, экономия тоже должна быть такая. И вознаграждение тоже…

Но тотчас же он стал думать о другом. Понимая, что Волоокова и Коля увлечены больше внешней, показной стороной дела, Лаптев почувствовал на себе еще большую ответственность за решение вопроса по существу, за его инженерное решение. Нет, надо добиться своего! Он решительно отбросил в сторону карандаш, который держал в руках, встал и вышел из бюро. Чего он мучается?! В конце концов он знает, с кем посоветоваться по этому делу!

Начальник лаборатории испытания металлов Виктор Иванович Берсенев работал в отделе металлурга с основания завода. Опыт его и авторитет были столь велики, что для всех было как-то само собой разумеющимся его непременное участие во всех производственных и общественных делах отдела.

Ни одно серьезное совещание инженеров отдела не проходило без того, чтобы не спросили и внимательно не выслушали мнение и советы Виктора Ивановича.

Точно так же не было ни одного состава партийного бюро отдела, в котором бы Виктор Иванович, старейший, еще дореволюционного стажа, коммунист, не был бы непременным и необходимым членом.

Люди почему-то всегда с разными своими нуждами, бедами, сомнениями шли советоваться к Виктору Ивановичу.

За время работы в отделе Лаптев только один раз встречался с Виктором Ивановичем, когда тот временно замещал секретаря партбюро. Лаптев приходил к нему встать на партучет.

Виктор Иванович в тот раз долго рассматривал партбилет. Он внимательно прочитал название знаменитой гвардейской части, выдавшей партбилет Лаптеву, и, понимающе тепло улыбнувшись, спросил, подавая его обратно:

— Не забываете боевых товарищей?

И Лаптев коротко и с гордостью ответил:

— Нет, не забываю.

Теперь, выслушав взволнованную речь Лаптева, Виктор Иванович нисколько не удивился тому, что этот новый инженер, оказывается, пришел просить у него совета: бороться ему против немедленного внедрения в производство своего изобретения или махнуть рукой — пусть делают, как хотят.

— Ну, а сами-то вы как думаете, Тихон Петрович? Заводу от какого варианта больше пользы будет? — спрашивает Виктор Иванович. — От теперешнего или от того, какой будет после переделок?

— Ведь приходится, Виктор Иванович, учитывать положение завода, создавшееся сейчас, сегодня. Заводу сейчас, сию минуту, надо переходить на светлую закалку коничек. По теперешней схеме можно начинать работать с некоторыми предосторожностями хоть сегодня, все-таки окалины почти совсем не будет, только вид некрасивый. Но, с другой стороны, если рассматривать в масштабе страны…

— А положение завода перед этим вы в каком же масштабе рассматривали?

— Каждый завод, Виктор Иванович, имеет свои особенные трудности.

— Ну, хорошо. Так, что же мы увидим, когда посмотрим на дело в государственном масштабе?

— А увидим, что, несмотря на все протесты Погремушки, надо все-таки воздержаться от подключения установки к печи. Надо бороться за самые совершенные технологические процессы, а не довольствоваться наспех склеенными, только для затычки заводских дыр и узких мест.