– Это чересчур, – возразил Поллард. – Мы добились судебного постановления, запрещающего вам приближаться к Афине. Стоит вам оказаться в одном с ней квартале, как вы немедленно угодите за решетку. Мы охраняем Афину двадцать четыре часа в сутки. Кроме того, я отдал приказ установить за вами постоянное наблюдение. Так что можете считать, что вы нашли эти деньги на улице.

– Мне следовало приехать в Калифорнию раньше. Здесь мостят улицы золотом. А для чего вы все это затеяли?

– Студия хочет оградить Афину Аквитану, чтобы она согласилась вернуться к работе над кинофильмом.

– Ишь ты, стало быть, она и вправду большая звезда, – задумчиво проронил Скакнет. – Подумать только, что когда-то я трахал ее по пять раз на дню. – Обернувшись к трем телохранителям, он осклабился. – Да вдобавок мозговитая.

Поллард с любопытством разглядывал этого субъекта. У него такая же мужественная внешность, как у ковбоя с рекламных плакатов «Мальборо», с той только разницей, что физиономия Сканнета покраснела от солнца и выпивки, а фигура массивнее. У него забавный южный говорок, забавный и опасный одновременно. Женщины часто влюбляются в таких типов. В Нью-Йорке Поллард знал много полицейских с подобной внешностью, и все они были настоящими половыми бандитами. Посылаешь такого на место убийства, а через неделю он уже утешает молодую вдовушку. Кстати, если подумать, к этой категории фараонов относится и Джим Лоузи. Полларду никогда так не везло в этом плане.

– Давайте вернемся к делу. – Ему хотелось, чтобы Сканнет подписал договор и взял чек в присутствии свидетелей. Не исключено, что впоследствии это может пригодиться, если он нарушит условия контракта и киностудия подаст на него в суд.

Сканнет сел за стол.

– А ручка у вас есть?

Достав из портфеля ручку, Поллард проставил в пустой графе сумму ежемесячных выплат в двадцать тысяч долларов. Заметив это, Сканнет сказал:

– Выходит, я мог содрать с вас побольше. – Затем поставил свою подпись на трех экземплярах договора и спросил: – Когда я должен уехать из Лос-Анджелеса?

– Сегодня же ночью. Я отвезу вас в аэропорт.

– Нет, спасибо. Пожалуй, поеду своим ходом в Лас-Вегас, чтобы поиграть на этот чек.

– Я буду за вами следить, – Поллард решил, что настал момент показать зубы. – И хочу вас предупредить: если вы опять покажетесь в Лос-Анджелесе, я арестую вас за вымогательство.

Физиономия Сканнета расцвела.

– Вот здорово! Я прославлюсь не меньше Афины.

В ту же ночь группа наружного наблюдения доложила Полларду, что Боз Сканнет съехал из гостиницы, но только для того, чтобы перебраться в более фешенебельный отель «Беверли-Хиллз». Он посетил банк, чтобы перевести пятьдесят тысяч долларов с полученного чека на свой счет в Американском банке. Из чего Поллард заключил, что Сканнет действительно влиятельная личность, раз сумел пробиться в «Беверли-Хиллз», где никогда не бывает свободных мест, наплевав на только что подписанный договор. Поллард доложил обо всем Бобби Бентсу и спросил, что делать дальше. Бентс велел держать рот на замке. Контракт, подписанный Сканнетом, уже показали Афине, чтобы успокоить ее и уговорить вернуться в картину. Правда, Бентс умолчал при этом, что она рассмеялась ему в лицо.

– Вы можете аннулировать чек, – предложил Поллард.

– Нет, – отрезал Бентс, – пусть начнет тратить деньги, и тогда мы привлечем его к суду за мошенничество, за вымогательство или еще за что-нибудь. Главное, чтобы Афина не знала, что он еще в городе.

– Я удвою ее охрану, но, если он псих, если он и впрямь хочет причинить ей вред, это не поможет.

– Он просто блефует. В первый раз он не причинил ей вреда, так с какой же стати предпримет что-нибудь опасное в следующий раз?

– Я объясню, с какой, – заявил Поллард. – Мы тайно обыскали его номер. Угадайте, что мы нашли. Емкость с настоящей кислотой.

– Вот черт! А ты не можешь сообщить об этом фараонам? Скажем, Джиму Лоузи?

– Хранить кислоту – еще не преступление. А вот незаконный обыск – преступление. Сканнет может упечь меня за решетку.

– Ты мне ничего не говорил, – встрепенулся Бентс. – Мы вообще не разговаривали. И забудь все, о чем узнал.

– Разумеется, мистер Бентс. Я даже не стану выставлять счет за информацию.

– Большое спасибо, – язвительно откликнулся Бентс. – Звони, если что.

Скиппи Дир наставлял Клавдию. Наставлял так, как и положено продюсеру наставлять сценаристку:

– Ты должна в полном смысле слова вылизать Афине задницу. Ты должна стенать, биться в рыданиях, устроить истерику. Должна напомнить обо всех благодеяниях, которыми осыпала ее и как ближайшая подруга, и как коллега. Ты обязана заставить ее вернуться в картину.

Клавдия уже привыкла к повадкам Скиппи.

– Но почему именно я? – холодно осведомилась она. – Ты продюсер, Дита – режиссер, Бентс – президент «ЛоддСтоун». Вот вы и лижите ей задницу. У вас в этом деле гораздо больше практики.

– Потому что это твоя картина от начала и до конца. Ты написала сценарий, нашла меня, нашла Афину. Если проект пойдет ко дну, твое имя до скончания дней будут связывать с провалом.

С этими словами Дир вышел, и Клавдия осталась в своем кабинете одна. Она понимала, что Дир прав, и в отчаянии подумала о своем брате Кроссе. Он единственный, кто способен ей помочь разрешить проблему Боза. Ей претила сама мысль о том, что надо спекулировать своей дружбой с Афиной; к тому же Клавдия понимала, что подруга откажет ей, а вот Кросс – ни за что. Он никогда ей не отказывал.