– Да это же вроде «Лесные дали», – вдруг объявил один из пассажиров. – Ну, санаторный комплекс такой. Вроде бы заброшенный.

Во мраке действительно чернели какие-то длинные здания, только в окнах не горел свет, и лишь кое-где у входов тускло светились слабые лампочки.

– Сколько людей? – Дверь в автобус открылась, и внутрь заглянул кто-то снаружи.

– Сорок шесть, товарищ полковник! – бодро отозвался сидевший рядом с солдатом-водителем офицер.

– Хорошо. – И уже наружу: – Громов, забирай их себе. И из следующего автобуса тоже.

– Слушаюсь! – донеслось до пассажиров, и вместо полковника в автобус на мгновения влез другой офицер. Очевидно, тот самый Громов. – Всем на выход! Строиться!

Едва последний из пассажиров покинул салон, автобус немедленно укатил. Какие-то люди в форме живо стали помогать прибывшим создать некое подобие двухшереножного строя.

– Давай! Шевелись! Не то останетесь без обеда!

Есть многие не хотели, все-таки забрали их уже после ужина, однако спустя пару минут в темноте кое-как протянулся выстроенный фронт.

– Так. Рота! Равняйсь! Смирно!

Вряд ли команда была выполнена, кое-кто вообще толком не ведал значения прозвучавших слов, да и сказано было отчасти по привычке, отчасти чтобы обозначить новый социальный статус оказавшихся здесь парней и мужчин.

– Отныне в соответствии с выпущенным указом все вы считаетесь призванными в Вооруженные силы. Наша часть называется семнадцатой ополченческой бригадой, а вы – бойцы шестой роты второго батальона. Я ваш командир старший лейтенант Громов. Предупреждаю сразу: согласно тому же указу самовольное оставление воинской части является дезертирством и карается по законам военного времени. Это чтобы у кого-нибудь не возникало ненужных иллюзий и желания отсюда сбежать. Проверять, каким именно будет наказание, по-дружески не советую. И еще. В ближайшее время мы наверняка вступим в бой, поэтому ваша задача: как можно скорее овладеть хотя бы основами воинского мастерства. А теперь служившие срочную выйти из строя!

Вышло человек двадцать – двадцать пять из без малого сотни. В том числе и сосед Серанцева, а также не столь давно отбывший срок Комаров.

– Негусто, – невольно вырвалось у ротного.

Ничего иного он не ожидал, времена всеобщей воинской повинности остались разве что в памяти у чуть более старшего поколения, только мало хорошего получить в распоряжение совершенно не подготовленных людей.

– Механики-водители танков, боевых машин пехоты, водители бронетранспортеров имеются? Наводчики-операторы, наводчики? Командиры танков, артиллеристы?

Вперед шагнуло трое. Затем к ним добавился четвертый. Ротный тихо спросил, выслушал ответы, после чего подозвал бойца, и двое ушли куда-то от прочей группы.

– Остальным за мной. Сейчас вас перепишут, распределят по взводам и выдадут обмундирование.

Серанцев машинально провел рукой по длинным, забранным сзади в хвост волосам. Еще не хватало, чтобы постригли! Как тогда появиться перед Диной и ребятами? Насмешек не оберешься! Не пора ли качать права? Но остальные парни в строю помалкивали, а решимости выступить первым Сергею не хватило. Сказалось то, что происходящее казалось подобием кошмарного сна и никак не желало по ощущениям превращаться в реальность. Не может такого быть, и точка! Откровенный бред. Двадцать первый век, и вдруг откровенный произвол, словно сталинские годы на дворе.

Шутка, что ли? Так за такие шуточки морды бить надо, а потом таскать юмористов по судам, вплоть до Страсбургского. За нарушение прав человека. Пусть выплачивают отступные, раз такие идиоты!

Между прочим, суммы присуждаются порой такие, что потом какое-то время можно не работать. Даже с учетом стремительного обрушения всех мыслимых валют. Ну или досрочно выплатить кое-какие кредиты.

Нет, но на самом деле, что за шутки?

Процедура оказалась затяжной, хотя ничего особо сложного в ней не было. Где-то в обширном подвале одного из зданий прямо в коридоре стоял стол, за который уселся ротный, молодой совсем мужчина с усталым лицом, рядом с ним еще двое, и к сидящей троице пришлось подходить по одному. Фамилия, имя, отчество, дата рождения, служил ли… Все заносилось в толстую тетрадь, а чуть в стороне уже устроился солдат с «поляроидом», и свежее фото новобранца тут же приклеивалось в напоминавший пропуск документ. Пара записей, документ закатывался в целлофан и торжественно вручался свежеиспеченному ополченцу. Затем следовало краткое направление в какой-нибудь взвод, и новичок посылался в соседнюю огромную комнату, сплошь заваленную обмундированием. Как тут же выяснилось, сплошь второго срока.

– Комаров Вячеслав Сергеевич. – Перед Серанцевым оказался мрачноватый мужчина уже в летах, уверенный в себе, спокойный.

– Служил?

– Сидел, – с некоторым вызовом отозвался Комаров.

– По какой статье?

– Убийство.

– Тоже неплохо. Если навыки будешь применять к врагам, – пожал плечами ротный. Чувствовалось, что удивить его какой-нибудь деталью биографии в данный момент невозможно.

– Вообще-то, и служил перед тем тоже, – неожиданно признался мужчина.

– Воинская специальность?

– Снайпер, – с некоторым вызовом объявил Комаров.

Ротный взглянул на него с некоторым интересом.

– Значит, потом служба в армии помогла?

– Еще как! – Но в ответе присутствовала изрядная доля иронии.

– Что ж, снайперы нам нужны. – Чувствовалось, старший лейтенант был не прочь узнать подробности биографии своего солдата, только времени сейчас на это не имелось. Вон еще сколько призывников толпится вдоль коридора!

В отличие от Комарова, Серанцеву сказать было нечего. Вернее, было что, но совсем иного толка.