Шрифт:
– Красиво говоришь, – усмехнулся он. – Только выглядит все иначе. Я все эти годы видел перед собой бездушную эгоистку, которая только и думала, как бы ей найти мужчину побогаче. И мне приходилось платить за то, чтобы ты осталась со мной.
– Что-о?! Иван, ты с ума сошел!
– Я видел, как ты улыбалась моим гостям! Особенно богатым и влиятельным мужчинам!
– Да я улыбалась им лишь потому, что тебе это было нужно!
– Ты с ними кокетничала, – с ненавистью посмотрел на меня муж. – И ты бы меня первая бросила, если бы подвернулся подходящий вариант. Ан, не вышло.
– И ты этому рад? – с усмешкой спросила я.
– Знаешь, да. Всегда приятно сыграть на опережение. Брошенный мужчина выглядит в глазах людей не слишком привлекательно. Мне бы не хотелось, чтобы моя безупречная репутация была подмочена. Теперь ты никому не нужна, и я могу спать спокойно.
– Ну ты и сволочь!
– Попрошу без оскорблений! Сама – та еще штучка!
– А как же Анжела? – напомнила я. – Которую похитили. Разве ты теперь в состоянии спать?
– Эту проблему я решу.
– Ну попробуй.
Вы поймете мои чувства. Мне расхотелось возвращать ему мулатку. Пусть как следует помучается. Прежде чем он заплатит за Анжелу и своего ребенка сумасшедшие деньги, пусть переживет еще парочку микроинфарктов, а то и загремит в больницу. Я встречусь завтра с Анисьей и велю ей пугать Иван Иваныча до смерти. Да чтоб он сдох!
– Кстати, Иван, по какой причине ты сюда каждый день таскаешься?
– Привычка, – поежился он.
– Значит, ты признаешь, что в трудную минуту ты привык бежать ко мне за поддержкой?
– Я уже сказал, больше у меня никого нет, – слегка повысил он голос.
– Никого из равных тебе. Партнеры по бизнесу не в счет, им нельзя показывать слабину, разденут до нитки. Ты им нужен сильный. А слабость можно выказывать только жене, бездельнице. Что ж друзьями не обзавелся? – ехидно спросила я.
– Не твое дело.
– А я тебе скажу почему. Все эти годы ты сливал весь свой негатив в меня, как в помойную яму. И это вошло у тебя в привычку, Иван. Ты женился на девочке, которую решил воспитать, как тебе нравится. Сделать из нее послушную игрушку. Да еще вздумал ее ревновать! И ты бы бросил свою Анжелу, как только она родила бы тебе ребенка. И вернулся бы ко мне.
– Никогда!
– Мне следовало проявить терпение. Но увы! Мне сорок два года. И я не могу ждать, пока ты одумаешься.
– Ты это о чем? – подозрительно спросил муж.
– Хочешь сюда ходить – плати.
– Это мой дом! – взвился он.
– Пока еще мы официально не в разводе, и все у нас общее. Бумаги, сударь, бумаги. Докажите ваше право на эту собственность. И тогда будете диктовать свои условия.
– Ты еще пожалеешь об этом, Зинаида!
– А ты прекрати сюда ходить или плати!
– Я тебе вчера заплатил!
– Вчера было за вчера. А сегодня заплати мне за сегодня.
– За то, что ты вылила на меня ушат помоев?!
– Ты на меня вылил больше грязи. И я вовсе не обязана это слушать.
– Эгоистка, – бросил он.
– Сам такой.
– Бездушная жестокая тварь!
– Ба! Кто это говорит?! Добрейший человек Иван Иванович Царев! Скольких людей ты выставил за дверь без выходного пособия? По сокращению штатов. А среди них были и беременные женщины! И матери-одиночки! Ты их последнего куска хлеба лишал! Но это тебя никогда не трогало. Ты легко находил лазейки в законе и нагло ими пользовался. Да тебя же все ненавидят!
– Это всего лишь бизнес, – проскрипел он. – Богатых никто не любит. И тебя, кстати, тоже.
– Неправда.
– У тебя тоже нет подруг.
– Я слишком красива, чтобы иметь подруг. Любая женщина, когда стоит рядом со мной, чувствует себя обделенной. Ты вот что, Иван. Если тебе в очередной раз позвонят похитители Анжелы, не беги ко мне, – ехидно сказала я.
– И не побегу!
– До встречи.
– Ты еще пожалеешь! – бросил он перед тем, как хлопнуть дверью. – Прощай!
Но я была уверена, что он еще вернется.
Что за диво?
Прошло два дня. Вы будете смеяться, но все это время я не могла встретиться с бывшей своей прислугой! Анисья отговаривалась делами. Правда, она исправно пугала Иван Иваныча, насколько я могла судить по его виду. Да, он продолжал ходить ко мне, как на работу. Каждый такой визит заканчивался ссорой, но мы уже стали к этому привыкать.
Более того, нам это даже нравилось! Ругань превратилась для нас с Иван Иванычем в наркотик, на который мы прочно подсели. Это были типичные признаки наркомании: измененные зрачки, раскоординированность движений, нервный смех или беспричинный плач. Вот в каком состоянии я оставалась, когда муж, наконец, уходил. Сам Иван Иваныч выглядел при этом не лучше, потому что я за словом в карман не лезла. Что ж, четверть века мы молчали, а теперь вот решили выговориться. Представляете, сколько накопилось?! Я уверена, поговори мы с такой откровенностью раньше, не было бы никакой Анжелы. О! Я узнала о себе много интересного! Впрочем, и он тоже. Мы были так увлечены выяснением отношений, что Иван Иваныч почти перестал ходить на работу. Как-то я не выдержала и спросила: