– Да пока только кружечку…

– Замечательно. Помнишь, о чем я тебе говорил утром?

– Конечно. Если что, я иду с этой штукой…

– Да-да. Это все правильно. Но этого мало. Запомни самое главное: там есть несколько адресов. Улицы Колхидская, Арбузова, и так далее. Это список московских домов, которые какие-то мерзавцы задумали сжечь в этом году. Два первых дома уже сгорели. Один из них – сегодня ночью. Про это тоже надо будет сказать, если что.

– Ты не шутишь? – совершенно незнакомым мне тоном спросил Эдик.

– Ни в коем случае.

Эдик некоторое время молчал.

– Тогда понятно, почему ты решил уехать, – произнес он. – Знаешь, я бы на твоем месте поступил так же. Смотри, если это так, будь осторожен.

– О кей, – сказал я. – Ладно, пока. Вечером увидимся.

И отключил связь. За поворотом уже стояла знакомая «Хонда». Я припарковался рядом, вышел, и направился к ней. Но тут меня окликнул Леха – он стоял возле видавших виды «Жигулей». Леха махнул мне рукой: подходи и садись. Я влез в салон, «менеджер» уселся рядом и коротко сказал:

– Давай ноут.

Я протянул ему аппарат. Леха, долго не разглядывая его, протянул мне пистолет.

– Забирай.

Пистолет выглядел так, будто по нему шарахнули кувалдой. Впрочем, не исключено, что так оно и было на самом деле. В казенной части он был заметно сплющен, ствол свернуло на сторону.

– А то еще пальнешь в кого-нибудь ненараком , – ухмыльнулся Леха. – Рано тебе в такие игрушки играть…

Может быть, он и прав. Во всяком случае, формально этот «китаеза» на оружие уже не тянул. Тот это был, или не тот, не знаю. Но доказательств не добьешься.

– И вот еще что, – сказал бандит. – «Макаров» – штука недешевая. И ты по любому мне за него денег должен. Это тебе хоть по каким понятиям хоть кто скажет. Твое беспокойство столько не стоит.

– Сколько? – спросил я. Действительно, этого еще не хватало.

– Позже сочтемся, – уклончиво предложил Леха.

– Зачем в хату ко мне лазили? – спросил я, пряча пистолет. – Мы ведь договорились, что я все отдам.

– К тебе в хату? – очень натурально удивился Леха. – Не. Мы не делали такого… Что-нибудь подстегнули?

– Не успели. Кто-то спугнул.

– Теперь слушай еще, – сказал Леха после небольшой паузы. – Я ни за что не поверю, что ты не докопался до некоторой информации. За нее, знаешь ли, и покруче тебя люди успокаивались. Будешь молчать – тебя никто не тронет.

– Если со мной что-нибудь произойдет…

– Да понятно уж, не маленькие… Ситуация вообще идиотская – тебя сейчас, наоборот, всячески оберегать придется. И следить, чтобы ты не смылся куда-нибудь.

– Хэ, – сказал я. – Это как понимать?

– А вот так и понимай. Из Москвы тебе сейчас до конца года дороги нет. Живи, как жил, работай себе. И держи язык за зубами… Был сейчас на Арбузова?.. Только не ври, я твою тачку там видел.

Я промолчал.

– В деле очень большие люди и очень большие деньги. Такие, что ты даже представить не можешь… – Леха был весьма серьезен. – Поэтому нельзя допустить, чтобы с тобой что-нибудь произошло. Нельзя допустить, чтобы ты исчез. Нельзя допустить, чтобы ты начал болтать. Поэтому добрый совет – если ты накопировал чего из этого ноута, уничтожь. Если кому что разболтал – заставь забыть. Если мусора прицепятся – позвони мне, отмажем.

– Даже так?

– Даже так. Видишь, насколько мы не кровожадные?

– Ну а все-таки… Все-таки, если допустить, что помимо меня кто-то обо всем этом захочет рассказать?

– Твой коллега Таганцев? Да, он тоже излишне много знает. Он удрал. Оборвал все концы. И это, сам понимаешь, не может не беспокоить.

– Ну вот. И что, если он…

– Мы его ищем. Но беда в том, что мы плохо знаем, где его искать. Поэтому ты нам поможешь.

– С чего ты решил, что я буду помогать?

Вместо ответа Леха высунул руку в окно и махнул ладонью. В рядом стоящей «Хонде» тут же поползло вниз тонированное стекло задней двери. И я увидел лицо Марины – бледное, испуганное. Она, кажется, попыталась что-то крикнуть, но в этот момент ее оттянули от окна, и стекло поднялось вверх.

– Как видишь, мы действуем быстро, – сказал Леха. – По-другому нельзя.

«Хонда» взяла с места и скрылась в потоке машин. Я просто оцепенел, не веря в происходящее. Но это-то зачем?

Видимо, я спросил это вслух. Леха охотно ответил: