– Мне обнять тебя?
– он действительно не знал, куда приспособить руки в этой позе. Взрослый мужик, вроде бы, а терялся из-за такой фигни. Но в этом виноваты Гермиона и этот Сафронски, или как там его. Не объяснили Гарри, что именно он должен будет делать.

– Чуть позже, - хмыкнул Скорпиус и шагнул ближе.
– Когда сами захотите, - он положил руку ему на грудь, и тут же мигнула вспышка. Поттер хотел было повернуться на звук, но Скорпиус поймал его двумя пальцами за подбородок и шёпотом напомнил: - В глаза смотри!

Приятная тяжесть разлилась в груди. Гарри не мог дать точного определения, не возбуждение, нет. Просто что-что приятное. Он оставил замечание насчет объятий без ответа, решив, что Малфой может возомнить о себе слишком много, если продолжить этот шуточный флирт.

А глаза у него красивые оказались. Не такие холодные, как у папаши. Хоть и тоже по-малфоевски серые. Засмотревшись, Гарри не сразу услышал фотографа.

– Теперь ближе. Мы не для яслей снимаем!

Скорпиус послушно шагнул ближе и легонько ударил Поттера ладонями по плечам.

– Опусти!
– шепнул на ухо.
– Когда поднимаешь - такой бугай некрасивый, - и скользнул руками ему по шее, зарываясь пальцами в волосы.

– А когда опускаю, красивый?
– Гарри все же не удержался. Да и близость Малфоя внезапно показалась уж больно волнующей. Видимо, он слишком проникся идеей мероприятия, не иначе.

Плечи покорно опустились под руками Скорпиуса. Гарри подался вперед еще самую малость и почувствовал тонкий аромат от волос Малфоя. Он прикрыл глаза и потянул воздух носом.

– Отлично! То, что надо!
– возбужденно воскликнул Сафрони.
– Еще откровенней. Бедрами, чтоб вас! Хочу видеть, как общаются ваши ширинки!

Гарри чуть слышно фыркнул.

– Придурок, - едва слышно выругался Скорпиус в адрес Сафрони - разве можно новичка сходу в омут кидать? Подумав, он чуть развернулся, втиснул колено между мускулистых поттеровских ног и прижался бедром к его паху.
– Ого, - выдохнул, чуть откидываясь назад, чтобы снова заглянуть Поттеру в глаза.
– Ты, наверное, древко метлы переломить можешь, хорошенько сжав колени.

– Могу. И ломал, - ухмыльнулся Гарри. За двадцать семь лет, которые он летал, его бедра действительно стали практически стальными. И сейчас он мог маневрировать, не пуская ногу Скорпиуса опасно близко. Не хватало еще несвоевременных реакций организма. А то, что он чертовски близок к возбуждению, Гарри прекрасно понимал.

Конечно, он не думал, что ему будет противно обнимать мужчину. Признаться, он вообще об этом не думал. Но собственное тело решило удивить.

– Превосходно! Мистер Поттер, вы отлично вошли в роль! Теперь опустите руки Скорпиусу на поясницу и коснитесь губами виска. Хотя нет, не касайтесь, оставьте пару дюймов.

Гарри послушно опустил ладони сначала на тонкую талию, потом на поясницу, а затем, поддавшись глупому порыву, сунул их в задние карманы шорт Малфоя.

Скорпиус удивлённо вдёрнул бровь, а потом подался навстречу, снова чуть-чуть разворачиваясь, и прижимаясь к Поттеру уже пахом. Он как бы невзначай глянул в камеру, поймал вспышку, закусил губу, глядя прямо в объектив, а потом вцепился Поттеру в плечи, выгибаясь назад.

– Прекрасно!
– Сафрони защёлкал камерой, как сумасшедший.
– Давай, детка, зажги его!

Скорпиус усмехнулся, подмигнул камере и медленно потянул вверх поттеровскую майку.

Гарри понимал, что поведение Скорпиуса продиктовано природной наглостью и спецификой съемки, но все равно не мог ничего с собой поделать. Он, мать его, возбуждался. От этого недофроттажа, от горячего дыхания, от шального взгляда. И когда Малфой потянул вверх его майку, Гарри покорно поднял руки, на какое-то мгновение забыв о камере. А вспомнив, смутился, но, слава Мерлину, его смуглая кожа скрывала румянец. Одно дело, раздеться на поле, в пылу напряженной тренировки. И совсем другое - вот так, фактически на всю страну.

Ох, зря он подумал об этом. Но, быстро взяв себя в руки, Гарри вновь сосредоточился на Скорпиусе. Хотя, пожалуй, тоже зря.

У Поттера встал. Скорпиус отчётливо почувствовал это, и чуть было не отпрянул. Непрофессионально, чёрт подери, как же это непрофессионально! И ничуть не менее возбуждающе. До сих пор всё происходящее было работой, и Скорпиус действительно собирался сделать её хорошо, но о какой работе может идти речь, когда смущённый, распалённый и снова зажатый Поттер вмиг перенастроил мысли на совсем иной лад?