– Определенно, - Скорпиус улыбнулся, чувствуя, как в горле перестает першить и драть.
– Спасибо, - поблагодарил он, когда Пол все же ушел.
– Хотя было приятно осознавать, что это из-за тебя.
– Он погладил пальцами засос на шее.
– И это тоже.

Он потянулся за поцелуем, но почти сразу над их головами раздалось покашливание, и знакомый голос насмешливо поинтересовался:

– Вы позвали меня зрителем или третьим участником?

– Том, - процедил Скорпиус, нехотя отрываясь от Гарри.

– Сядь, - отрывисто приказал Гарри и помедлил, заставляя себя отрешиться от неприязни к этому человеку.
– Скорпиус сказал, что ты учишься на колдомедика... А последствия Обливейта уже проходили? Как думаешь, каков шанс, что я вытравлю из твоей памяти только этот вечер, не затронув, к примеру, утреннюю лекцию?

– Блядь, - выругался Том.
– Знал же, что надо было сразу домой свалить. Хотя вы, наверное, и там бы нашли?
– хмыкнул он. Скорпиус раздраженно фыркнул, но промолчал.
– Ладно, что вы предлагаете? Я не настолько наивен, чтобы считать, будто вы можете поверить мне на слово. Тем боле, зная, что я и Скорпиус...

Договорить он не успел, потому что Скорпиус стрелой метнулся к нему и сжал пальцы на горле.

– Уэствик, тебе жить надоело? Сиди и слушай. Без комментариев, блядь.

Он ослабил хватку, лишь добившись согласного кивка.

Гарри с некоторым удивлением глянул на Скорпиуса, но ничего ему не сказал.

– Так вот, у тебя два варианта, - продолжил спокойно, - Обливейт и Непреложный Обет и три секунды, чтобы выбрать. Раз.

– Постойте, - испугался Том, - но я ведь...

– Два.

Холодная невозмутимость Поттера производила должное впечатление, и Уэствик заёрзал на диване.

– Не надо Обливейта!
– выпалил он.
– Я бы итак никому не сказал, но если вы настаиваете, я дам Обет.

– Я именно настаиваю, - заверил его Гарри.

– Давай, Уэствик, что ты такой нерешительный сегодня?
– процедил Скорпиус, злясь на самого себя за эту неуместную вспышку гнева. Что на него нашло? Ну, подумаешь, сказал бы Том, что трахался со Скорпиусом? Но даже вспоминать об этом было слишком противно, не то что слышать.

Том затравленно глянул на него, будто ища защиты, но Скорпиус знал, что Гарри не причинит бессмысленного вреда, поэтому никак не отреагировал.

– Хорошо, давайте, - вздохнул Том и протянул Поттеру руку.

Гарри чуть заметно поморщился, но обхватил его ладонь и приказал:

– Повторяй за мной: Я, Томас Уэствик...
– далее следовала довольно длинная клятва,

не оставлявшая Тому ни единой лазейки растрепать кому-то и, тем более, выдать их со Скорпиусом тайну журналистам. Светящиеся нити оплели их руки, впитались в кожу, и Гарри сразу же брезгливо отдёрнул руку.
– Могу поспорить, он тебе изменил, - сказал Скорпиусу, откинувшись на диван.
– Хочешь, прокляну его на пару месяцев какой-нибудь мерзостью?

– Да валяй, - ухмыльнулся Скорпиус, наблюдая, как бледнеет все больше лицо Тома.
– Бородавок ему по всей роже нашли. Или мужского бессилия. Я в свое время только кулаками обошелся, но, наверное, зря.

– Да вы психи. Оба. Думаете, вам все с рук сойдет?

Скорпиус флегматично пожал плечами, наслаждаясь растерянностью и страхом человека, который когда-то был ему дорог, только ни хуя этого не оценил.

– Ты, кажется, забыл, с кем разговариваешь, - тяжело глянул на него Гарри.
– Закон в этой стране представляю я, и поверь, даже если я убью тебя в порыве омерзения, никто об этом и не узнает.

Похоже, до Тома дошло, насколько Поттер прав, потому что он не на шутку испугался.

– Скорп, черт, Скорпи, прости меня, ты ведь знаешь, я...
– торопливо заговорил он, но Скорпиус резко его перебил:

– Просто исчезни из моей жизни навсегда.

Том поспешно кивнул и вопросительно уставился на Гарри, словно спрашивая у него разрешения уйти.

Гарри милостиво махнул рукой и, когда Уэствик исчез, вдруг громко расхохотался.

– Блядь, ты выдел его лицо? Решил, небось, что я и правда его убивать собираюсь, - простонал сквозь смех.
– «Закон в этой стране представляю я», - передразнил сам себя.
– Это ж надо!

Скорпиус тоже рассмеялся, чувствуя невероятное облегчение. Обида и злость, которые неосознанно все это время жили у него в душе, наконец ушли.

– Да уж, ты был суров. Я на какое-то мгновение испугался, что ты действительно метнешь в него каким-нибудь проклятием. У тебя такое презрение на лице читалось.
– Он успокоился и улыбнулся.
– Спасибо. Я не страдал по нему и не лил слез в подушку, но теперь я точно чувствую себя морально удовлетворенным. Кстати, если не секрет, как ты понял про измену?