Мистер Уизли сердито замолчал и принялся есть, надёжно испортив настроение всем остальным.

Гарри встал из-за стола - ему не хотелось вместе со всеми сидеть и печалиться о том, что напишет в «Пророк» какая-то там Скитер; он искренне считал, что проблемы Министерства - это проблемы Министерства, и его они беспокоить не должны.

– Гарри, куда ты?
– бдительно осведомилась миссис Уизли.
– Через пятнадцать минут я принесу десерт…

– Спасибо, миссис Уизли, я сыт, - Гарри старательно растянул губы в улыбке.
– Пойду соберу вещи, завтра в Хогвартс.

– Конечно, дорогой, иди, - уступила миссис Уизли; она никогда не могла устоять, если ей демонстрировали разумное поведение и правильные поступки. На притворство Гарри был горазд, да этого умения и не требовалось много, чтобы воздействовать на миссис Уизли. С Дурслями было куда как сложнее, потому что те знали: от его поведения в нём ничего не изменится, он был, есть и будет «ненормальным». Среди волшебников быть с виду хорошим мальчиком было много проще.

Десять минут Гарри и вправду потратил на ревизию сундука; но поскольку всё было тщательно уложено туда ещё позавчера вечером, ему оставалось только убедиться, что флакончики с ингредиентами для зелий не разобьются при транспортировке, что рубашки сложены более-менее аккуратно, и ни одна книга не завалялась в углу комнаты, перепутавшись с учебниками Фреда и Джорджа. Близнецы, как обычно, намеревались собираться в последний момент, называя это «высокой наукой раздолбайства»; Гарри же полагал эту их манеру жить совершенно очаровательным особым видом искусства, но сам так поступать не собирался - его нервировало, когда не было предусмотрено то, что могло быть предусмотрено; жизнь в Слизерине научила его тщательной проработке всех действий.

В саду было уже темно; всё казалось чёрным, листья, стволы, трава, земля, сам Гарри - увидеть собственную ладонь можно было, только поднеся её к лицу вплотную.

– Гарри, ты здесь?

Гарри зажёг на ладони огонёк.

– Без палочки?
– с одобрением отметил Билл, садясь рядом и обнимая Гарри за плечи.
– Молодец…

– Это само собой получается, - Гарри не стал гасить дрожащий комок света, потому что он отбрасывал на волосы Билла причудливые блики.
– Почти как дышать.

– Но не у всех же, не так ли?
– Билл улыбнулся и запрокинул голову, глядя куда-то в небо.
– Хотел бы я в этом году снова учиться в Хогвартсе…

– Почему?

– Этот год обещает быть очень интересным, - мечтательно поведал Билл, не сделав ситуацию более понятной.
– Может, я даже выберу время и приеду посмотреть на это…

– Посмотреть на что?
– настойчиво напомнил Гарри о своём присутствии.

– Это «секретная информация, не подлежащая разглашению вплоть до специального решения министерства», - Билл узнаваемо спародировал интонации Перси.
– Да ты скоро сам узнаешь…

– И для этого ты сидишь и дразнишь меня, да?
– Гарри скорчил рожицу.
– Только чтобы сказать, что, хоть и заинтриговал до предела, рассказать ничего не можешь?

– Конечно, - Билл ухмыльнулся.

Не раздумывая, Гарри накрыл губами эту ухмылку; губы Билла были тёплыми и на вкус - как чай с корицей - успокаивающе, уютно, вкусно. Билл зарыл пальцы в густые перепутанные пряди на затылке Гарри и притянул его поближе, углубляя поцелуй; для удобства Гарри поменял диспозицию, оседлав бёдра Билла. Тепло проникало сквозь тонкую ткань джинсов, и Гарри казалось, что они с Биллом сливаются в единое существо с общим теплом, одним на двоих, с жадными губами и блестящими глазами, четырёхногое, четырёхрукое и счастливое до одурения. В довершение романтической сцены где-то на заднем плане зачирикала какая-то птичка, которой отчего-то не спалось в гнезде; не соловей, ну да и так сойдёт - дарёному коню в разные места не смотрят.

– Ну а всё-таки?
– Гарри прислонился лбом ко лбу Билла, пытаясь отдышаться.
– Что такое будет в Хогвартсе в этом году?

– Ты из меня верёвки вьёшь, - заметил Билл так удовлетворённо, будто как раз об этом ему всю жизнь и мечталось.
– Ладно… только смотри никому не проболтайся.

– Могила!
– поклялся Гарри.

– В этом году в Хогвартсе будет проходить Турнир Трёх Волшебников.

– А это что?

– Это традиция. Семьсот лет назад директора Хогвартса, Дурмстранга и Шармбатона - тогда это были единственные волшебные школы на всю европейскую цивилизацию - решили проводить раз в пять лет нечто вроде дружеского состязания между учениками. Ну ты знаешь, вся эта тема о взаимопонимании между молодым поколением волшебников разных национальностей, налаживании контактов и прочем. Три чемпиона, которых выбирала такая специальная шняга, Кубок Огня, выполняли три задания. И всё шло отлично, пока Турнир не решили прикрыть из-за высокого уровня смертности. Задания разные бывали…

– А почему сейчас решили возродить?

– Его несколько веков пытались возродить, но ничего толком не выходило. Вот сейчас решили попробовать снова. Приз сделали - тысячу галлеонов. Ввели новые правила, чтобы никто не умер, не дай Мерлин. Например, нельзя подавать заявку на участие в Турнире тем, кому ещё нет семнадцати.

В последних словах Билла содержался явный намёк на то, чтобы Гарри не совал свой нос в смертельные опасности; Гарри скептически приподнял уголок губ. Опасностей ему и безо всяких замшелых турниров хватало.

– Не буду я подавать никаких заявок, что мне, делать нечего. Галлеоны у меня есть, семнадцати мне нет…

– Ты удивительно прагматичен, - заметил Билл.

– Хочешь жить - умей вертеться, - парировал Гарри.

– То-то ты так ёрзаешь, - съязвил Билл.

– Я по другой причине ёрзаю, не для того, чтоб выжить.

– Это по какой же?

– А вот угадай…

Они целовались под деревом в полной темноте - огонёк Гарри давно погасил, чтобы не мешал - не видя лиц друг друга, не видя ничего вокруг в непроглядном мраке, какой можно увидеть, пожалуй, ещё только в чернильнице. Познавать друг друга на ощупь, угадывать повороты головы по дыханию, искать наугад кончиками пальцев и припухшими губами чувствительные точки, скользить пальцами по шёлку волос, по бархату кожи, не зная толком, на что наткнёшься в следующую секунду, закрывать и открывать глаза, и убеждаться в том, что нет никакой разницы… так волнующе, так кружит голову, так здорово…