— Вот так? — спросил он, покусывая мочку ее уха.

Она почувствовала, как внутри ее просыпается желание.

— Нет. Хочу настоящий поцелуй, чтобы сегодняшний день стал идеальным.

Он взял ее за подбородок и посмотрел ей в глаза, прежде чем их губы встретились. Он целовал ее сначала медленно и нежно, а потом страстно и отчаянно. Его губы раскрыли ее губы, его язык завладел ее ртом. Она хотела его. Более того, она хотела выйти за него замуж, родить ему детей и состариться вместе — но знала, что ничего из этого у нее не будет. У нее было только настоящее. И она решила наслаждаться настоящим в полной мере.

Она чувствовала шероховатость его подбородка, тонкий запах его одеколона, вкус вина на его языке. Он прервал поцелуй и посмотрел на нее. Его взгляд был затуманен желанием, и она подняла руку, чтобы коснуться пальцами его губ. Это было чудесно. Чудесно и… страшно.

— Какая ты красивая, — сказал он, целуя ее пальцы. Затем он подхватил ее на руки, отнес на камень в тени башни и усадил на край камня. Откинув ее юбку, он раздвинул ее бедра и провел пальцами по шелковым трусикам. — Как горячо.

Ханна задрожала от желания.

Зейл отодвинул шелковую ткань в сторону, и Ханна вцепилась в камень руками. Еще ни один мужчина не смотрел на эти части ее тела.

— Что ты делаешь со мной? — простонал он, лаская пальцем ее влажную плоть.

— Это не я… — задыхаясь, проговорила она. Ее кожа стала настолько чувствительной, что прямо-таки горела. — Это… ты.

— Нет. Я никогда еще не желал женщину так сильно…

Зейл продолжал ласкать ее, и ее желание становилось все сильнее. Она была близка к оргазму, но ей было немного не по себе от того, что Зейл смотрел ей в лицо. Она еще никогда не была настолько открыта перед мужчиной — физически и эмоционально, — и это одновременно возбуждало и пугало ее. Ей не хотелось, чтобы Зейл видел, насколько сильно она желала его.

— Хочу увидеть твой оргазм, — сказал он.

Она покачала головой. Она никогда не была раскрепощенной в сексе — ее университетский бойфренд даже упрекал ее за холодность в постели, — но Зейл пробуждал в ней самые смелые фантазии.

— Я н-не могу, — заикаясь, проговорила она, пряча глаза от Зейла.

— Почему?

— Ты же смотришь!

— Я люблю смотреть.

Она снова покачала головой, закусив губу. Напряжение переполняло ее.

— Тогда закрой глаза.

Он раздвинул ее колени шире и наклонился, накрывая ртом ее клитор. Он начал ласкать его языком, а затем проник в нее пальцем. Она вскрикнула, достигнув такого мощного оргазма, что ее бедра оторвались от камня. Но он не останавливался, а продолжал ласкать ее с еще большей страстью, и ее снова бросило в жар. Она уже думала, что больше не испытает оргазма, — но тут он легонько подул на нее, и она снова достигла вершины.

— Хватит… — Ханна отстранила Зейла дрожащей рукой. Все еще дрожа, она поправила трусики и одернула юбку. — Что ты сделал со мной? — задыхаясь, проговорила она.

— То же, что ты делаешь со мной каждый раз, когда я смотрю на тебя.

Ее взгляд скользнул вниз — сквозь его брюки была видна мощная эрекция.

— А ты ничего больше не хочешь?

Он долго смотрел на нее и наконец протянул ей руку:

— Да, только у меня в комнате.

Зейл засмеялся, и они вернулись по парапету и по винтовой лестнице на первый этаж.

По дороге Зейла остановил один из лакеев — миссис Сивке нужна была помощь с принцем Константином.

На лице короля отразилась тревога.

— Я сразу же пойду к ним, — ответил он лакею. — Жди меня у себя в комнате, — добавил он, обращаясь к Ханне.

— Я могу помочь?

— Нет, просто подожди меня.

Зейл быстрым шагом направился в комнаты принца Константина. Ханна подумала о том, какой он любящий брат и чудесный человек. Вернувшись к себе, она умылась и начала причесываться — и тут в ящике ее ночного столика зазвонил мобильный телефон.

Эммелина! Она кинулась к телефону:

— Алло.

— Ханна, это я.

Ханна оглянулась, проверяя, нет ли поблизости слуг:

— Как вы? У вас все в порядке?

— Не знаю.

— Вы приедете?

— Н-не знаю.

Ханна прижала руку ко лбу, чувствуя, что сходит с ума:

— Что значит — не знаете?

— Я в Кадаре.

— В Кадаре? В стране шейха аль-Кури? Почему?

— Он думает, что я — это вы.

— Так скажите ему правду!

— Не могу.

— Почему?

— Это все погубит!

Ханна снова бросила быстрый взгляд через плечо:

— Все и так уже погублено! Вы не представляете себе, что случилось…

— Простите меня, — перебила Эммелина, едва сдерживая слезы. — Но я ничего не могу сделать!

— Вы говорите только о себе.

— Простите, я не хотела.

— Тем не менее вы отправили меня сюда вместо себя — и отнюдь не торопитесь приезжать! — Ханна была так зла, что почти кричала. — Как можно было так меня использовать? Я здесь сижу и делаю вид, что… — Она осеклась, услышав скрип половиц.