Шрифт:
— К счастью, вы, оказывается, живы.
Мазарини взглянул на висящую напротив картину: залитый жарким летним солнцем залив у мыса Изола-делле-Корренти, неподалеку от городка Пакино на Сицилии. Вид этого южного пейзажа, возвращавшего в один из прекраснейших уголков родного острова, иногда согревал кардинала больше, чем пламя камина.
— Как видите, жив. О чем король Испании и его генералы весьма и весьма сожалеют, — вежливо отзвенел шпорами д'Артаньян, едва заметно склонив голову.
— Боюсь, что не только они, — как бы про себя уточнил кардинал. — Так что же решил поведать нам доблестный полководец?
— Главнокомандующий приказал сообщить вам и ее величеству королеве, что у стен Дюнкерка вновь появилась испанская эскадра с войсками и оружием на борту. Все крепости, занятые испанцами на севере Франции и во Фландрии, спешно укрепляются ими артиллерией, а гарнизоны пополняются войсками.
— Все это оч-чень интересно, — мрачно проговорил Мазарини. — Королеву Франции и правительство ее величества ваше сообщение приведет в неописуемый восторг.
— А также он просит сообщить, что наши войска понесли большие потери.
Мазарини устало посмотрел на мушкетера. Он мог бы и не выслушивать всего этого, ибо то же самое недавно слышал из уст генерала де Колена. Но, с другой стороны, первый министр не мог не принять и не выслушать офицера, направленного ему самим принцем де Конде. Это было бы слишком вызывающе.
— Опять большие потери, — прокряхтев, опустился он в довольно жесткое рабочее кресло. — И это — не овладев ни одной крепостью, не освободив от испанских идальго ни одного дюйма французской территории… Так они и воюют — наши хваленые гвардейцы и лихие королевские мушкетеры.
— Увы, гвардейцев и мушкетеров осталось так мало, ваша светлость, что не стоит огорчаться. А войско, набранное в провансальских и шампанских деревнях да в местечках Нормандии, вызывает у нас, офицеров, лишь горькие улыбки. Было бы странно, если бы, имея таких новобранцев, мы сумели бы взять хоть какую-нибудь полуразрушенную крепость.
— Но-но, лейтенант. Развязность мушкетеров общеизвестна, тем не менее… Что там у вас еще?
— Прошу прощения, ваша светлость. Но это и мнение командующего. Принц де Конде просит вашу светлость настоятельно потребовать от военного министра новых подкреплений. Без них армия вряд ли сможет продержаться до конца летней кампании.
— Подкреплений, оружия, фуража… Впрочем, чего еще можно ожидать от такой армии? — задумчиво проговорил кардинал, давая понять, что хотя он и не одобряет рассуждений лейтенанта, однако вполне согласен с его пониманием того, в каком положении оказались сейчас войска принца.
— И еще он убедительно просил добиться приема на королевскую службу хотя бы двух-трех полков иностранных наемников.
— Имеющих достаточный военный опыт, — кивал Мазарини.
— Именно так.
Несколько секунд Мазарини молча просматривал лежащие у него на столе свитки бумаг, словно полки наемников могли появиться от росчерка его пера, потом удивленно уставился на д'Артаньяна.
— Однако я не вижу самого донесения.
— Его светлость принц де Конде велел передать все это на словах. В пути гонцов подстерегают испанские разъезды.
— Дело дошло до вражеских разъездов в наших тылах?
— Предосторожность, ваше высокопреосвященство.
— Принц, очевидно, считает, что все это является великой тайной для испанских лазутчиков? — снова мрачно улыбнулся Мазарини. — Неужели?
— Видите ли, как человек военный, принц прибегает к таким мерам безопасности…
— Вы свободны, господин д'Артаньян, — сурово прервал его кардинал.
— Безудержно рад этому, ваша светлость. Когда прикажете возвращаться в войска?
Не поняв сути вопроса, Мазарини снова удивленно взглянул на него. И лишь потом догадался, что в такой форме лейтенант пытается выяснить, с чем, с каким ответом ему возвращаться в ставку командующего.
— Ах, да, — не глядя на д'Артаньяна, произнес кардинал. — Ответ повезет другой офицер. Что касается вас, граф, то приказываю пока что находиться при дворце. Вы еще можете понадобиться.
— Рад служить, ваша светлость. Честь имею.
23
Первый удар конницы Бохадур-бея казаки встретили за мощным щитом из повозок с поднятыми вверх оглоблями, между которыми успел вырасти частокол из копий и острых рогачей, составлявших вооружение тридцати воинов из обозной челяди. Пока одна часть казаков, прячась за повозками, создавала этот убийственный для кавалеристов частокол, другая выкашивала кайсаков залпами из ружей, луков и пистолетов.