Солчага посмотрел на Бастико с каким-то сожалением:

– Послушайте, генерал, вы что - серьезно не понимаете, что русские не остановятся на достигнутом? Они пойдут дальше, - он с силой ударил по столу кулаком - и чем мы с вами будем их останавливать?! А остановить их необходимо...

– Может быть разумнее отойти на другие позиции, которые будут удобнее для обороны?
– неуверенно спросил итальянец.
– В нашем Генеральном штабе уже давно разрабатывается теория обороны, опирающаяся на систему укрепленных лагерей...

– Где, во имя всех святых, вы собираетесь их взять?!
– заорал Солчага.
– Где, я вас спрашиваю?!!

– Нужно заранее отвести войска на выбранные позиции и как можно скорее построить и укрепить...

– Осел!
– рявкнул испанец.
– Христос, за что ты покарал меня этим ослом?!

– Сливочное масло?
– растерялся итальянец.
– Что вы имеете в виду, генерал?

– Я имею в виду, что у ваших штабистов сливочное масло вместо мозгов! Темп наступления красных - более двадцати километров в день! У вас что - служат кроты?! Если нет, то как, святая кровь, вы рассчитываете успеть построить и укрепить ваши лагеря?!

– Можно попробовать зацепиться за естественные преграды: реки, овраги... Стоит попробовать успеть укрепить мосты...

– А вот с этим - полностью согласен, генерал. Эй, кто там?!
– взревел Солчага.
– Приказываю: немедленно усилить оборону мостов, подготовить усиленные подразделения для их охраны...

– Так вот, товарищ Водопьянов, ваша задача - нанести массированный удар по Бургосу. Пусть противник на собственной шкуре узнает, каково это, когда с неба не только снег и дождик сыплются!
– Тухачевский сам первый засмеялся своей шутке.
– Расстояние до Бургоса - всего сто пятьдесят километров, так что может взять максимальную бомбовую нагрузку. Истребители Красовского обеспечат воздушное прикрытие...

Михаил Васильевич знал все детали этой операции куда лучше маршала, и потому внутренне содрогнулся в ожидании долгого, скучного, да и не слишком-то грамотного описания того, что предстоит выполнить его бригаде. Он незаметно скосил глаза. На лицах остальных командиров авиабригад застыло выражение близкое к отчаянию. Лишь комбриг Чкалов оставался внешне невозмутимым, и только насмешливый прищур веселых глаз выдавал его отношение к грядущей филиппике Тухачевского. Водопьянов вздохнул и приготовился долго слушать...

Но в этот момент в приемной раздался какой-то шум, и в кабинет широким шагом вошел Мехлис. Следом за ним смешно семенил престарелый Мариано Гамир Улибарри, за которым буквально мчался президент Агирре, который с порога закричал, перемешивая испанские и баскские слова:

– Сеньор маршал! Сеньор маршал! Это правда?!

– Что "правда"?
– изумился Тухачевский.

Президент баскской автономии пытался что-то сказать, но, не находя слов, лишь беззвучно открывал и закрывал рот. Генерал Улибарри краснел, бледнел, но тоже молчал, не решаясь, видимо, обращаться к грозному красному маршалу. На помощь им пришел Мехлис:

– Товарищ Тухачевский, они очень взволновались, когда узнали о готовящемся налете на Бургос. У них там могила...

– Что еще за могила?
– Михаил Николаевич начал раздражаться, как обычно легко.
– Там кроме кладбища - еще и штаб Солчаги, если они не забыли...

– Вы не понимаете, - Агирре наконец нашел слова.
– В храме Бургоса могила нашего национального героя, - Сида Кампеадора! Понимаете, если вы станете бомбить Бургос, то собор может пострадать. Тогда вас возненавидит вся Испания! Подумайте, - он постарался заглянуть Тухачевскому в глаза, - если бы кто-то разбомбил самый священный храм у вас, в Москве? Что бы вы стали делать?..

Тухачевский вспомнил взрыв одного такого "священного храма" и хмыкнул. Он, во всяком случае, ничего делать не собирался...

– Это - могила их национального героя. И религия тут ни при чем, - веско сказал Мехлис.
– Баски говорят, что уничтожение собора в Бургосе равносильно взрыву Мавзолея...

Вот это было понятно. Взрыв мавзолея - дело серьезное. Михаил Николаевич задумался...

– Ну, вот что, товарищи, - командующий недаром славился умением принимать быстрые решения, - Все понятно. Меняем цель налета. Ударим по Фэрролю...

В этот летний день Бискайский залив решил дать отдых своему суровому нраву и словно сытый кот лениво разнежился под горячим ярким солнцем. И вместе с заливом разнежились корабли на рейде военно-морской базы Фэрроль.

Немецкий тяжелый крейсер "Адмирал граф фон Шпее" бункеровался у стенки, готовясь к походу. Вскоре он должен был сменить итальянский крейсер "Больцано": франкисты все еще пытались блокировать поставки оружия баскам.