— Кто же это? — спросил Седой.

— Я уверен, что это твоя коллега Тамара Тарасова.

— Нет, — начал было Седой с неуверенностью в голосе, — это не факт… В принципе, тут говорили, что они… Но дело в том, что Сашка вообще…

— Я знаю, в чем дело, — прервал я его. — Я знаю, что она у него была здесь не одна.

И я пересказал Седому наш разговор с Капитоновой в баре.

— Ты уверен, что разговор с Тарасовой может дать что-нибудь толковое?

— По крайней мере, она может дать хотя бы намек на то, где хранятся архивы Бомберга, — сказал я.

— А как же ты ее собираешься расколоть? — спросил Седой. — Ты хочешь, чтобы она призналась тебе в любовной связи ни с того ни с сего?

— Я сам не знаю как, — признался я. — Но нужно ее убедить.

— Он прав, — категорично заявил Дынин. — Нужно щемить эту мокрощелку. Она нам все расскажет…

— Во-первых, все нам не надо, а во-вторых, ей тридцать семь лет. Она солидная женщина, а не мокрощелка, — возразил Седой.

— Какая разница! Мы эту старую корову так в оборот возьмем!.. — не сдавался Дынин.

— Ну, в общем, это надо делать как можно скорее, — сказал я.

Седой подумал, посмотрел на часы и сказал:

— Время уже позднее, но сейчас узнаем…

Он набрал номер внутреннего телефона и немного погодя сказал в трубку:

— Томка? Это Леонид. Ты еще долго на работе будешь?.. Погоди пока, не уходи, мне с тобой переговорить надо…

Борисов положил трубку, мотнул седой головой и сказал:

— Ну пошли, гестаповцы!

Мы вереницей прошли по коридору и один за другим вошли в комнату, где одиноко сидела Тамара Тарасова. Эта достойная дама наводила марафет на своем лице, держа в одной руке помаду, в другой — зеркальце. Наконец, когда шедший последним Дынин закрыл дверь, она отложила свои аксессуары, скрестила руки на столе и произнесла:

— Боже мой, какие мальчики! У вас такой вид, как будто вы меня насиловать пришли…

— Ты почти угадала, — сказал Седой и, подойдя к двери, защелкнул замок.

— Это что еще за фокусы? — всерьез насторожилась начальница службы информации.

— Тамара, у этих двух господ, — Седой указал на меня и Дынина, — к тебе имеется ряд вопросов. Они сами тебе все объяснят.

— Я вас внимательно слушаю, — холодно произнесла Тамара, окидывая нас с Дыниным еще более холодным взглядом.

Я только раскрыл рот, думая, с чего бы лучше начать, как меня опередил Дынин. Он подошел к столу и оперся о него сжатыми в кулаки руками.

— В общем, так, — костяшки его пальцев побелели. — В общем, мне надо, чтобы вы все подробно рассказали о вашей связи с убитым Бомбергом. И чем откровеннее вы будете, тем лучше вам будет в дальнейшем.

Глаза Тамары округлились от удивления, а рот раскрылся. Она откинулась на стул, посмотрела на Седого и спросила:

— Он что, дурак? Может быть, вам еще рассказать о своем первом сексуальном опыте? Милый, не красней так… А то у тебя на лысине скоро можно будет яичницу жарить. Если у тебя проблемы с сексом, то купи литературу, а лучше всего сними девочку, она тебе все расскажет.

— Гр-ражданка Тар-расова, что вы себе позволяете?! — грохнул по столу кулаком Дынин. — С капитаном милиции!

— Нет, ну я не могу! — всплеснула руками Тарасова. — Этот идиот с таким апломбом произносит свое звание, как будто он генерал…

— Тома, он действительно мент и занимается этим делом, — попытался снизить накал страстей Седой.

Однако это только подхлестнуло Тарасову.

— А ты-то что поддакиваешь ему?! Сволочь ты, Ленька, не ожидала я от тебя такого!

— А я что?.. — начал было Седой.

— Как что?! Припер ко мне каких-то идиотов, которые задают вопросы, как будто они из сумасшедшего дома сбежали.

— Сейчас не скажешь, так у меня в отделе как миленькая соловьем запоешь… — снова грохнул кулаком по столу Дынин.

— Нет, ну вы посмотрите на него!! Этот лысый сейчас мне здесь всю мебель на куски покрошит…

Я понял, что мне пора вмешаться.

— Тамара, все дело в том, что я и капитан милиции Дынин действительно занимаемся расследованием убийства Бомберга, — спокойно сказал я. — Разница между нами лишь в том, что он занимается этим официально, я же — как частное лицо. Именно это и является целью моего пребывания в редакции. Все остальное — не более чем прикрытие. Поскольку ваша связь с Бомбергом является очевиднейшим фактом…

— Да кто вам сказал?! — возмущенно перебила меня Тарасова. — Никогда в жизни не имела с ним ничего, кроме служебных отношений.

Нервное напряжение явно сказывалось на Тамаре, она вся задергалась, на лбу выступили капельки пота. Она ухватилась за блузку двумя руками и активно затрясла ей, чтобы хоть как-то охладить свое дородное тело. Ей стало явно жарко в этом помещении.

— Это ложь! Наглая ложь! — выкрикнула она.

Однако по ее виду можно было судить, что это далеко не так.