— Много, — проговорила Тамара, не отрывая глаз от кучкующихся возле одной из машин парней. — Четыре десятка… Или даже больше. А этих — человек пятнадцать-двадцать.

Подъехавшие парни собрались вокруг одного человека — высокого, очень худого, одетого в спортивный костюм. Голова человека была абсолютно лысой, а многочисленные коричневые пятна ожогов на его голом черепе ясно указывали причину, по которой он был вынужден носить именно такую прическу.

Человек что-то объяснял парням, размахивая руками, в каждой из которых, как заметила Тамара, было зажато по пистолету.

«Это Факир, — догадалась Тамара. — Надо же… Он просто сумасшедший. Он и его люди. Это же не его город! А он здесь собирается разборки устраивать из-за этих матриц. И себя, и своих людей угробит, и еще полгорода перестреляет… Псих».

— Ой! — вдруг воскликнула Ильинична и быстро-быстро зашептала: — Смотри, у одного из них автомат в руках! Ой, у второго тоже! А у другого пистолет! А у этого лысого даже два пистолета.

«Конечно, — пришло в голову Тамаре. — Это кафе — единственный шанс Факира добраться до Серго. То есть ему довольно легко узнать, что здесь обычно собираются его люди. Вот он и решил учинить им… Допрос с пристрастием. Интересно, что у него получится. Какой грохот сейчас будет! Грубая работа, Факир…»

— Пойдем-ка отсюда, Ильинична, — тихо проговорила Тамара, поднимаясь с лавочки. — Дверь в подвал хорошая… Железная… Она изнутри запирается?

— Конечно, — заверила Ильинична. — Пойдем быстрее. Ой, что сейчас будет. Я такое уже не один раз видела. Знаешь, как это называется?

— Как? — поинтересовалась Тамара.

— Разборка!

Как только они очутились в подвале, Ильинична начала, как подстреленная квочка, метаться, выключая свет, туша огонь на плите.

— Вот так… — прошептала она, когда Тамара оказалась в полной тишине и темноте. — Теперь хорошо. Я всегда так делаю, когда наверху стреляют… — пояснила она. — Мне спокойнее…

— Спокойнее, — повторила Тамара, поднимая глаза к не видимому в кромешном мраке потолку, откуда начал доноситься какой-то шум.

Тамара нащупала табурет и уселась на него. Ильинична, которая столько времени провела в этой кухне, что легко могла ориентироваться в ней даже в полной темноте, подтащила стул к Тамариной табуретке и села рядышком с Тамарой.

Сверху послышался топот, стали раздаваться звуки одиночных выстрелов.

— Началось… — прошептала Ильинична. — Ничего, это ненадолго. Я знаю, я уже такое видела…

— А как же милиция? — спросила Тамара. — Там ведь, в зале, настоящая война идет!

— Пока не идет, — проговорила Ильинична. — Через минутку начнется. А пока они только разогреваются. Я знаю, я уже видела такое… А милиция через полчасика подъедет. Когда уже все разойдутся. Ей-то что? Наоборот, лучше, когда бандиты друг друга перестреляют. Им работы меньше. Тем более когда где-нибудь разборка полным ходом идет, то лучше вообще лишнему человеку там не появляться. Застрелят и не заметят даже. И не посмотрят — из милиции или не из милиции…

Тамара ничего на это не сказала.

Грохот в зале усилился. Послышались крики, затрещали автоматные очереди, в которых тут же утонули хлопки пистолетных выстрелов.

— Хорошо, что у них гранат нет, — пискнула Ильинична. — А то год назад один придурок так шарахнул в зале, что все стекла вылетели и пол разворотило… Двух человек сразу в ошметки разорвало… И раненых было полно.

— Разборка? — поинтересовалась Тамара.

— Да нет. Он пьяный был — кто гранату кинул. Повздорил с товарищем. Бабу они не поделили. Один за пистолет, а другой за гранату. Оба и погибли на месте. А бабе той руку оторвало…

— Ну и ну, — выдохнула Тамара. — Как же это не закрыли ваше кафе после такого?

— А кто ж его закроет? — удивилась Ильинична. — Милиции сказали, что несчастный случай был… Наш Гиви неделю бегал, деньги совал кому-то. Доказал все-таки, что это просто утечка газа была.

— А с убитыми как?

— Да никак, — ответила Ильинична, и Тамара ощутила в темноте какое-то легкое движение — очевидно, Ильинична пожала плечами. — Милиция ничего и не узнала про убитых.

— Как так?

— А так, — проговорила старушка. — Наш Гиви человек ушлый. Он… как бы это… Ну, если там убьют кого и нужно, чтобы милиция об этом не узнала, труп отдают Гиви. Он его куда-то отвозит и закапывает. Я слышала, как два бандита говорили про Гиви и один из них называл Гиви — Могильщик.

— Да-а… — протянула Тамара.

«Славные дела, — подумала она. — А этот герой-любовник Гиви Гогиевич Шошиа — очень интересный человек. Надо с ним поближе познакомиться. Наверняка у него есть какие-то сведения о местонахождении Серго…»

Что-то грохнуло в дальнем углу кухни, и в совершенно темный подвал хлынул поток электрического света. Тамара вскочила со стула, но вскрикнуть не успела — свет погас, как только раздался звучный щелчок.

«Что это? — в голове у Тамары мелькало, словно на экране неисправного телевизора. — Там, судя по всему, потайная дверь, о которой я не догадывалась. И через эту дверь только что кто-то проник сюда…»