Шрифт:
— Неужели где-то все-таки растет она, голубая лилия? — недоверчиво спросил Володя. — Или это сказка давних времен?
— Есть в тайге заветная поляна. Знает о ней Унгхыр. А я, последний чогграм, знаю и другое место, где растет голубая лилия.
— Последний? — вскричал Володя. — Но где же остальные? — Всех истребил охотник Марг. Не виню его — он защищал свою жизнь. Виню только жадность чогграмов… Но с тех пор остался я один — последний страж голубой лилии.
— Но ведь все, о чем ты рассказывал, ну, про засуху… было очень давно. Неужели можно до сих пор ненавидеть человека? Неужели он такой же злой, как раньше?
— Ты первый из людей, кто сделал добро чогграму, — сказал зверь, пристально глядя в глаза Володе. — Идем. Я покажу тебе, что такое человек.
«Вот что такое человек!»
Володя озадаченно сдвинул брови: как же они пройдут мимо Марга, Иты и Унгхыр, сидящих у костра? Но, вспомнив, что девочка уже один раз не заметила чогграма, он успокоился. Очевидно, здесь тоже кроется какое-то чудо.
Они спокойно миновали костер и вошли в тайгу. Володя двигался так же легко, стремительно и бесшумно, как чогграм, и не сомневался, что, встреться им на пути сам шаман Чернонд, он тоже их не заметит, а если и заметит, то не посмеет остановить.
Они шли недолго, но ушли далеко. Перестало пахнуть влагой и солью — запахло сырой древесиной, будто где-то в двух шагах только что срубили дерево.
Они очутились на странной поляне… Казалось, не деревья стоят здесь, а закаменевшие уродливые тени. С некоторых из них была от корня и до высоты человеческого роста содрана кора. Или общипаны молодые побеги. Или валялись на земле отрубленные вершины, стояли пни, а стволов не было. Клонилась к земле подрубленная черемуха. На ней кое-где сиротливо чернело несколько засохших ягодок, а остальные были оборваны — с ветками, листьями. А вот могучая береза, из ее израненного ствола лилась тоненькая струйка сока…
— Вот что такое человек! — обернувшись к Володе, произнес чогграм, и тот догадался: это деревья, изуродованные человеком! С них ободрана кора, они изрезаны ради сока, а черемуху срубили, чтобы удобнее было рвать ягоду…
Чогграм прошел вперед и снова остановился. У ног их расстилалось небольшое озеро с водой, замусоренной стружками, травой, раскисшими остатками пищи… Но несмотря на то, что вода была на редкость грязной, Володя ясно видел плавающих в ней удивительных рыб. Они вяло поднимались и опускались, не шевеля плавниками и хвостами. У одних были вспороты брюшки, и несколько красных икринок колыхалось рядом. У других брюшки вообще срезаны. У некоторых рыб не было голов. А у других вырезаны носовые хрящи или глаза…
— И это — тоже человек, — раздался голос чогграма. Володя понял: кому-то из людей понадобилась икра. Он вспорол рыбину и, вынув икру, остальное выбросил. А кто-то любил лакомиться брюшком, носовыми хрящами, глазами рыб… Остальное было не нужно. И эта роща, и озеро — вот что может сделать человек с природой…
Тихо-тихо было над озером в роще. И вот вдали, меж двух обугленных берез, показался олень. Панты у него были выломаны. На голове зияла рана. И, не дожидаясь, пока чогграм снова произнесет: «И это — тоже человек!» — Володя зажмурился и кинулся прочь, не разбирая дороги. Сердце сжималось от непонятного горя. Стыд жег его, будто на груди был спрятан тлеющий уголь. Стыд за то, что он… тоже человечьей породы!
И тогда Володя вспомнил Унгхыр. Как она вырывает из земли клубни саранок и, отделив один-два зубчика, сажает обратно. Чтобы не оскудела тайга даже в такой малости…
Он обернулся. Чогграм смотрел ему вслед.
— Не все такие! — крикнул Володя. — Люди разные! Нельзя всех ненавидеть из-за некоторых! Или… убивай тогда меня тоже! Потому что я тоже человек!
Великий врачеватель Лунд
— Тише, тише! — услышал Володя ласковый голос. — Что с тобой? Почему ты кричишь?
Он рванулся и открыл глаза. Он в пещерке, на своей постели! Костер по-прежнему горит у входа, бросая яркие отсветы на стены и на лицо склонившейся Иты.
— Это ты? — радостно прошептал Володя. — А где он?
— Кто? — удивилась девочка.
— Мой брат, — невнятно проговорил Володя, но Итаврид его не поняла и спросила:
— Хочешь есть? — Но тут же она насторожилась: — Т-сс! Володя услышал еле различимый скрип гальки под чьими-то очень осторожными шагами.
Ита скользнула к выходу и крикнула очень громко и презрительно:
— Выходи, Лунд! Не прячься! Я вижу тебя!
От ее голоса проснулись Марг и Унгхыр. Старуха метнулась к Володе, словно хотела защитить его от какой-то опасности. Ее глаза зажглись радостью, потому что он был в сознании, но тут же она посмотрела на его изголовье — и побледнела от изумления. Расширенные глаза ее метались от лица Володи к чему-то лежащему возле его головы, потом она схватила это нечто так быстро, что он не успел ничего рассмотреть, и спрятала в складках одежды.