– Мне кажется, что он скорее был предан Лили Эванс, чем Дамблдору, мой Лорд, - аккуратно ответил белокурый мужчина, тщательно подбирая слова.
– И мы вполне может рассчитывать на большую часть его преданности. В конце концов, на его руке все так же ваша метка.

– Как и у тебя, - тихо хмыкнул Волдеморт.
– мой скользкий друг.

– И, если позволите, я бы хотел привлечь миссис Забини, - продолжил Люциус, делая вид, что не услышал последней фразы господина.

Лорд удивленно вздернул бровь, смотря на склоненную голову аристократа:

– Я думал, что вы с ним друзья, - протянул он, откидываясь на спинку кресла.
– Если я захочу убить Северуса, я сделаю это сам, Люциус.

Под конец речи в обманчиво-спокойном голосе Лорда появились ледяные нотки, и Лорд Малфой поспешил добавить:

– О нет, мой Лорд! Она вовсе не хочет его убить! Она, - он слегка кривовато улыбнулся, все еще напряженно следя за замершим хозяином.
– Влюблена в него еще со школы, и сможет стать прекрасным аргументом преданности…

– Хорошо, - недовольно поморщился мужчина. Темный Лорд не доверял женщинам - но Оливия, как и Нарцисса, была редким исключением из правил. И если бы не ее странное увлечение отравлением благоверных, то он бы сам приказал блистательной женщине привязать Снейпа к себе и Темной стороне.

– И еще, мой Лорд, - замялся аристократ, смотря на край черной мантии Волдеморта.

– Да, Люциус?

– Насчет Поттера…Думаю вам это будет интересно.

С поклоном блондин протянул своему хозяину несколько рукописных листов и пару колдографий, сшитых в одну папку. На одной из них радостно улыбался в камеру по-маггловски одетый Поттер.

Гарри, Гарри…В голове темного мага медленно пронеслись видения этого необыкновенно красивого юноши. Нет, он, конечно, был далеко не идеален, особенно по сравнению с Тицианом или Абрахасом, но своей чувственностью, смущением и твердым характером превосходил многих, оказывавшихся в постели Лорда. Он не сдавался даже тогда, когда от переполнявшего его возбуждения не мог сказать ни слова. Он не готов был подчиняться по-настоящему даже ради собственной жизни, не то, что для призрачных прибылей. И мужчина не хотел потерять это, как и внутренний стержень и силу юного мага. Сломать его было бы совсем не сложно - ведь, несмотря ни на что, он оставался четырнадцатилетним ребенком, только вот после этого мальчишка стал бы абсолютно не интересен темному магу. Его никогда не привлекали послушные куклы - как в роли любовников, так и в роли соратников, если не говорить о посылаемых на убой. А Гарри был слишком ценен и силен для такой роли. И пока Лорд все еще не терял надежды, что однажды зеленоглазый юноша склониться перед ним, ну или хотя бы встанет под его знамена, он будет пытаться убедить гриффиндорца в правильности собственных идеалов. Это было бы смертельным ударом для Света, если бы их маленький герой встал рядом с троном посланника Тьмы.

На лице Волдеморта расплылась кривая усмешка.

Да и сломанная и послушная кукла в постели была совсем не интересна магу. Сейчас, до последнего сопротивляясь, как самому Лорду, так и доставляемому им удовольствию, Гарри был прекрасен и желанен, а что будет, если он превратиться в послушную шлюху, мужчина не знал. Если бы было нужно - он мог попросту стереть всю память мальчишки и воспитать в нем нужные черты, он мог и просто стирать каждую проведенную с ним ночь - но все это не дало бы ему преданности самого Поттера. В конце концов, секс иногда привязывает не хуже чувств и эмоций. Правда, иногда, ему хотелось бы увидеть каким мальчишка будет с тем, кто ему желанен, заняться с ним сексом, не связывая и подавляя его волю, чтобы Гарри подчинялся ему добровольно, но эти желания не стоили потери силы и характера юноши.

К тому же стереть память никогда не поздно. Но Волдеморт сделает это только если все остальные планы полностью проваляться.

Он наконец-то опустил взгляд вниз, читая поданные ему документы. Это, судя по всему, были копии статьи за авторством Риты Скитер. По мере прочтения текста улыбка на лице Темного Лорда становилась все шире и шире.

– Ты свободен, Люциус.

Малфой, взглянув на господина из-под упавших на лоб прядей, коротко поклонился и, взяв в руку край длинной мантии Лорда, и поднес его к губам.

– Да, мой Лорд. Прощайте, мой Лорд.

«Что ж, мой дорогой пленник должен это увидеть» - подумал Волдеморт, поднимаясь с черного кресла.

* * *

Запертая Башня

* * *

– Попробуй «Пламя Гирры», - посоветовал Гарри незнакомец, развалившийся в тени бархатной портьеры. В полумраке этого угла, юноша не мог различить ни его внешности, ни одежды.

– Кто вы?
– напряженно спросил Поттер, чувствуя, как вибрирует от напряжения кольцо на указательном пальце. Неизвестный только театрально всплеснул руками, заставляя длинные кудри черных волос подпрыгнуть, как маленькие пружины. А затем он вскочил с кресла (тут же рассыпавшегося черным дымом), изысканно поклонился Поттеру, взмахнув полой рваного плаща.

– Ньярлатхотеп, - сказал он, вновь опускаясь в свежепоявившееся кресло.

– Ньярлатхотеп?
– неуверенно повторил Поттер, думая, откуда ему знакомо имя первого за полтора месяца посетителя его клетки.

Мужчина поморщился.

– Называй меня Посланником, - посоветовал он, наклоняясь вперед и укладывая нечеловечески тонкий подбородок на скрещенные пальцы.
– Не коверкай мое имя.

Сейчас, чуть-чуть выдвинувшись из тени, Посланник позволил себя рассмотреть. Перед Гарри сидел Черный Человек.

Все в нем было черным - и кожа, и плоть, казавшиеся сотканными из клубящегося живого тумана, и кудрявые волосы, даже на вид жесткие как металл, и даже рваные тряпки, складывающиеся в подобие огромного плаща. Его лицо постоянно менялось, словно не в состоянии удержаться в одной форме - плыли скулы, искажались губы, ломался нос - и только глаза - черные, похожие на бусинки насекомого, всегда смотрели холодно и ясно, совершенно спокойно, словно бы в контраст с веселым и насмешливым тоном изменчивого голоса. Он, кстати, тоже непрерывно менялся со звонкого женского контральто до низкого рокочущего баса.