– Pictora Orno Protegere Extra Maxima!

– Это прозвучало великолепно, любовь моя, - с любопытством встрял Драко.
– А что это значило, если не секрет? Я понял только после Проте-что-то-там.

– Любуйся, - Гарри отнял ладонь.

Драко призвал зеркало и посмотрел на свою всё ещё пылающую левую ключицу. Там, к его удивлению, не было ожога, зато было изображение крошечного василиска, такое натуральное, будто древнее чудовище, уменьшенное в сотни раз, собственной чешуйчатой персоной разлеглось на белой коже.

– Он будет защищать тебя от всего, что может тебя отравить или причинить боль, - горделиво сообщил Гарри.
– Проклятия будут отлетать от тебя, а яд в чашке нейтрализуется - на то это и василиск. Кроме того… ваша слизеринская символика… тебе должно понравиться.

Драко довольно замурлыкал, несмотря на то, что кожу ещё слегка припекало, и уложил Гарри навзничь.

– Ты знаешь, что я люблю тебя?
– шепнул блондин и поставил на нежной шее Гарри порядочный засос.

– Я что-то такое слышал, - задумчиво сказал Гарри, подставляя тело ласкам.
– Может, ты попробуешь втолковать мне действиями? Мы, гриффиндорцы, порой не понимаем теоретических объяснений…

– О да, вы - практики, - согласился Драко, чувствуя бедром, НАСКОЛЬКО практики.

Гарри лишил его возможности говорить дальше, опрокинув на спину и внезапно зацеловав до умопомрачения; у Драко и вправду что-то помутилось в уме, и всё перестало иметь значение, кроме этих губ, горячих, нежных, сладких… Гарри редко так рьяно брал на себя инициативу и оказывался сверху, но каждый такой раз заставлял Драко плавиться от удовольствия и сходить с ума едва ли не больше, чем когда блондин сам бывал сверху. Принадлежать Гарри, чувствовать его внутри себя, отдаваться целиком, всем телом подаваться навстречу, требовать:

– Ещё, ещёещёещё!… Гарри-и-и-и-и-и-и-и-и...

Быть может, Драко так любил принадлежать Гарри потому, что боялся: не он один в будущем испытает это блаженство. И, отдаваясь Гарри так отчаянно, как никому прежде, блондин словно утверждал, как оно всё должно быть: он и Гарри. Гарри и он. Они принадлежат друг другу. И никто третий, никогда, на за что…

– Га-арри…

– Дра-ако!..

Они долго ещё лежали, обнявшись, с закрытыми глазами и соприкасаясь в неподвижном поцелуе. Драко боялся даже вздохнуть неровно, чтобы не нарушить очарование момента, и дождался, пока Гарри уснёт, чтобы расцепить объятия вокруг лёгкого, как пёрышко тела (слизеринец мысленно поклялся себе следить за тем, чтобы Гарри ел больше, чем полудохлая осенняя бабочка, и подключить к этому делу Добби - пусть в Хогвартсе на обедах присматривает за преподавателем ЗОТС) и призвать плед, пергамент, перо и чернила. Укрыл Гарри пледом и принялся, сев на полу по-турецки, составлять официальное письмо-заявление в Лондонский Магический Университет.

* * *

– Гарри-и!
– не сдержавшись, слизеринец, штудировавший свою утреннюю почту, пока гриффиндорцу досталось сомнительное удовольствие кормить вечно голодного Уробороса, подпрыгнул почти до потолка кухни.
– Ура-а-а!! Меня приняли вУниверситет!

– И вовсе незачем так орать, - критично сказал Гарри, пытаясь удержать губы от расползания в дурацки-счастливую ухмылку (зачем, собственно, он их вообще удерживал, ему и самому было неясно); от вопля счастливого Малфоя совиное печенье выпало из дрогнувших рук Героя Магического мира и успешно рассыпалось по всему полу.
– Можно подумать, кто-то сомневался.

Гарри обнял радостного Драко и осторожно поцеловал сияющие глаза, как никогда похожие на расплавленное серебро. В последнее время Драко редко был таким беззаботно-счастливым. Гарри и припомнить не мог дня, чтобы ему не пришлось разглаживать губами вертикальную морщинку между светлыми бровями.

– Знаешь, это надо отметить, - предложил Гарри.

– «Отметить» - это означает, что готовить всё равно буду я, - поддразнил его Драко.

– Могу и я, но мы ведь отравимся оба, - Гарри тихо фыркнул в шею Драко, как раз туда, где начиналась линия волос и были мягкие, совсем белые короткие завитки, щекоча тёплым дыханием.
– Если ты так на это смотришь, можно отпраздновать заодно и моё поступление на преподавательскую должность.

– Тебе это не в новинку, - по голосу Гарри определил, что Драко улыбается.

– Это будет мой первый год под собственным именем!
– возразил Гарри.
– Пусть даже ещё только миссис Норрис не знает, кто был Кристофером Паркером… тогда-то я хорошо хранил инкогнито!

– Какие умные слова знают в Гриффиндоре, - не удержался Драко от шпильки, слегка задевшей Гарри. Но гриффиндорец промолчал.
– Может, сходим за покупками вместе? Ты выберешь вино, я - продукты.

– Отличная идея, любовь моя, - Гарри поцеловал Драко за ушком (у Мальчика-который-влюбился-по-уши-в-своего-бывшего-школьного-врага на этот счёт был почти что фетиш, такой маленький и невинный; он никак не мог перестать ассоциировать Драко с котёнком, а котят полагается чесать за ушком и всячески ублажать, чтобы они мурлыкали) и отстранился.
– Я иду одеваться.

– Не вздумай напяливать глухой свитер или водолазку, - Драко с готовностью ринулся в очередную битву против стеснительности Гарри.
– Сегодня слишком жарко для этого.

– Драко!
– Гарри с укоризной поглядел на любимого.

– Никаких «Драко», - непреклонно заявил слизеринец. Он подошёл вплотную к Гарри и с присущей ему обстоятельностью поставил гриффиндорцу два засоса в разных местах шеи.
– Вот. Если ты наденешь что-нибудь закрытое, то я решу, что ты стесняешься меня и не хочешь, чтобы кто-то знал, что мы вместе.