– Поттер, не стоит так нервничать. Как же ты допросы ведешь?

– Ты дождешься!

Дверь вздрогнула последний раз, и послышались удаляющиеся шаги. Минут десять спустя Драко осторожно вышел из ванной и, держа наготове палочку, поднялся в спальню. Поттер навзничь лежал в постели и смотрел в потолок. На простыне виднелись кровавые пятна, а путь Гарри к кровати отмечала россыпь алых бусин на светлом ковре.

Малфой обмер. «Нет, не может быть, я не мог навредить ему так!» - мелькнуло у него в голове.

– Гарри!
– рванулся он к кровати.
– Гарри, что?

Поттер вдруг громко хрюкнул, сгреб его за шиворот и, как нашкодившего книззла, несколько раз ткнул носом в подушку. Драко попытался вырваться, но не получилось: тело было безвольным от пережитого страха и одновременно - окаменевшим от злости.

– Пусти, придурок, - выдавил он, все уже поняв и стараясь оттолкнуть любовника, - шутник гребаный!

Поттер навалился на него всем телом, уткнулся носом в шею Драко и помирал со смеху.

– Хорек ты тупорылый...
– простонал он в перерыве между приступами хохота, - зато твоя драконья кровь пригодилась наконец-то.

– Ты что, кретин, весь фиал истратил?!

– Не-е-ет... половину примерно.

– Чертов идиот! Ладно, мне хватит и половины - завтра же сварю хорошую порцию Приапова зелья и подолью тебе в чай.

Поттер вдруг легко перевернул его и уткнулся лицом в малфоевский живот.

– Зачем?
– пробубнил он, щекоча кожу Драко теплым дыханием и последними вспышками смеха.
– С тобой оно мне точно не понадобится...

* * *

...Он не ревновал Поттера. Никогда. Он вообще никого не ревновал, считая это смешным и нелепым. И тем страшнее было то темное, пышущее жаром буйство, которое сейчас упругими волнами поднималось изнутри, наполняя рот жгучей горечью, похожей на вкус Перечного зелья, и заставляя Малфоя бесссильно скрипеть зубами, в лепешку плюща сигаретный фильтр. И плевать было, что проклятый негр давно ушел из жизни Поттера - от этого только становилось еще больнее. А где-то на окраине сознания трепетал тонкий ручеек страха - мучительного и иррационального - это было осознание того, что чертов Избранный проник в его душу гораздо глубже, чем можно было позволить. И сейчас, сидя в тишине собственного кабинета, Драко Малфой вдруг с ужасом подумал о том, что субботние трахи давно уже стало чем-то гораздо большим, чем должны были бы стать... И что, купаясь в сладком мареве своего адюльтера, он совсем пропустил тот момент, когда его детская болезнь под названием «Гарри Поттер» из легкого простудного недомогания перешла в терминальную стадию драконьего сифилиса.

_________________________

* Юнис Мюррей - ловец команды «Стресморские Сороки» (умерла в 1942 году), некогда ходатайствовавшая об увеличении скорости снитча, «ибо с сегодняшним снитчем слишком просто играть».

* * Мяч находит игрока - Тhe ball comes to the player - английский аналог поговорки «на ловца и зверь бежит».

* * * Центральная рвота - возникает в результате поражения мозга, не связана с приемом пищи, ей не предшествует чувство тошноты, после приступа состояние не облегчается.

Глава 10.

Драко просидел в кабинете больше часа, выкурил уйму сигарет, а потом не выдержал - голова гудела, как пустой котел - и прилег на стоящий в углу кожаный диван, намереваясь просто подремать минут двадцать. Однако он моментально отключился и пришел в себя только поздним утром, когда сквозь серебристые шторы уже вовсю лился яркий солнечный свет. В дверь стучали. Малфой резко встал, невольно охнув от боли в пояснице, взял со стола палочку и снял Коллопортус.

– Войдите.

В распахнувшейся двери показалась фигура Брэнстоун: бледное лицо медиведьмы и голубоватые тени у нее под глазами совершенно не вязались с неуместно радостной улыбкой.

– Доброе утро, сэр.

– Доброе, - он торопливо водил палочкой над безобразно помявшейся за ночь мантией, - как дела?

– Превосходно, сэр. Все стабильны. А вас главный вызывает на конференцию - разбор вчерашнего. Просил подойти через пятнадцать минут.

– Спасибо. Кто вас меняет?

– Джонсон.

– Отлично, - Оливия Джонсон работала в отделении уже лет двадцать, и Драко без опаски доверял ей самых тяжелых больных.
– Новых не поступало?

– Нет, нас закрыли на прием. Целитель Сметтвик постарался. Сейчас всех колдотоксикологических принимает госпиталь в Бирмингеме.

Драко коротко усмехнулся, поднося палочку к лицу, и слегка поморщился от резкой мятной свежести очищающих чар.

– Неплохо лечить Главного аврора, не так ли, Элеонора?

Медиведьма позволила себе тонко улыбнуться в ответ.

– Ваша правда, целитель.

Они вышли в пустынный по раннему времени коридор, как всегда залитый голубоватым светом магических светильников. При таком освещении лицо Брэнстоун выглядело особенно усталым. Малфой бросил взгляд на часы.