Шрифт:
— Он обжегся как раз перед тем, как умереть?
Олбрайт кивнул.
— Почти. Кроме того, доктор извлек из пальцев и ладони небольшие осколки стекла. Мы исследовали их в лаборатории. Это кусочки электрической лампочки.
— Ты уверен, что он умер от разрыва сердца? А может, электрошок?
— Без сомненья, от разрыва сердца. Возможно, он был вызван электрошоком, но установить это невозможно. Наверное, вывинчивал лампочку из плафона, и та взорвалась.
— Наверное?
Олбрайт улыбнулся.
— Любопытно то, что в свидетельстве о смерти об этом ничего не сказано.
— Когда он умер?
— Три дня назад. Он находился в квартире своего друга Питера Нортона. По словам Нортона, Крамер завалился к нему выпить. Нортону показалось, что он уже до этого основательно нагрузился.
— С таким сердцем и пил?
— То ли не знал, то ли не обращал внимания. Часов в десять Крамер неожиданно побледнел и пожаловался на самочувствие. Нортон пошел принести ему стакан воды. Когда он был на кухне, Крамер вдруг закричал. Нортон поспешил в гостиную и увидел приятеля на полу — ему показалось, что тот был мертв. Он вызвал «скорую помощь», которая провозилась с ним около часа, но безуспешно.
— Нортон ничего не сказал насчет обожженных пальцев и осколков стекла?
— Даже не упомянул. Так что придется тебе самому выяснить.
— Кто наследник Крамера?
— Мисс Элен Морланд.
— Мисс?
Олбрайт слегка улыбнулся.
— Есть кое-что и поинтереснее. У него была жена. Тельма. Шесть месяцев назад именно онаявлялась его наследницей.
— Ей известно, что он изменил завещание?
— Не знаю. Но вскоре обязательно станет известно.
— Они были в разводе?
— Мы не в курсе.
— Какие отношения были между Крамером и его наследницей?
— И этого мы не знаем. С формальной точки зрения нас не должно это интересовать. Мы можем лишь догадываться.
— Можешь что-нибудь рассказать об этом Крамере?
— Он сам получил наследство, но, насколько я слышал, уже успел почти все спустить. Думаю, ему пришлось как следует поднапрячься, чтобы набрать денег на страховой взнос.
— А что Нортон?
— Холост и богат. Вот и все.
Первым делом я решил навестить Питера Нортона.
У него были апартаменты на третьем этаже «Мередит-билдинг», расположенного на берегу озера.
Когда он открыл дверь, я предъявил свою карточку, сообщил о цели посещения и сразу приступил к делу.
Это был крупный мужчина с маленькими, настороженными глазами.
— А что здесь расследовать? — хмуро спросил он.
— Обычная рутинная процедура, — заметил я, — формальности.
Он позволил мне войти.
Я увидел одну просторную комнату, хотя мне могло показаться что есть еще три, а то и четыре других.
— Что именно вам хотелось бы узнать? — спросил Нортон.
— Расскажите, что здесь произошло в тот вечер, когда ваш друг скончался.
Он закурил.
— Рассказывать особенно нечего. В тот вечер Крамер пришел ко мне около восьми. Ему хотелось выпить и поболтать. У меня сидел Джим Берроуз, мой адвокат. Мы выпили. Потом Джим ушел, а Крамер остался. Мы разговаривали, выпивали, а где-то около десяти Крамер неожиданно побледнел и попросил меня принести воды. Когда я был на кухне, то услышал крик и, войдя в комнату, увидел его на полу. Он был мертв. — Нортон пыхнул сигаретой. — Вот, пожалуй, и все.
— Что Крамер делал перед смертью?
Нортон нахмурился.
— Что делал? Ничего. Просто сидел на кушетке.
— При вскрытии было обнаружено, что у него слегка обожжены пальцы правой руки и, кроме того, в них есть осколки стекла. Вы не знаете, каким образом это произошло?
Нортон прошел к бару с напитками.
— Боюсь, ничем не смогу вам помочь.
— Но это случилось не здесь?
— Нет.
— То есть когда он пришел, его рука уже была повреждена?
— Я не заметил, но думаю, что так именно и было.
— Его рука кровоточила?
— Я не сказал вам, что ничего не заметил. — Нортон был раздражен. — К чему все эти вопросы насчет руки? Какое это имеет отношение к его смерти? Он умер от сердечного приступа.
— Совершенно верно, — согласился я, ощущая доносившийся до меня из глубины квартиры запах краски и скипидара. — А Крамер не жаловался на боль в руке?
— Мне он ничего не сказал, — Нортон налил себе выпить, затем вспомнил про меня. — Хотите?