Из дневника Николая: «14 апреля… Последний перегон сделали медленно, со всеми мерами военных предосторожностей. Прибыли в Тюмень в девять с четвертью при красивой луне с целым эскадроном, окружившим наши повозки при въезде в город. Приятно было попасть в поезд, хотя и не очень чистый. Сами мы и наши вещи имели отчаянно грязный вид. Легли спать в десять не раздеваясь. Я — над койкой Аликс, Мария и Нюта в отделении рядом».

В Тюмени Яковлева ждал его отряд в 250 человек. Впервые за всю дорогу он вздохнул облегченно. Он не знал, что оба уральских отряда имели совсем другую задачу. Они должны были только следить и довести его до поезда: все худшее ожидало впереди, там, на железной дороге.

Состав стоял готовый к отходу.

Семья заняла отдельный вагон.

В центральном купе разместились Яковлев с Авдеевым. Купе справа от них заняли Николай с Аликс, слева — Мария с Нютой Демидовой.

Как только Семья устроилась в купе, Яковлев со своим телеграфистом отправился на телеграф, к прямому проводу.

И тотчас следом за ним попытался покинуть вагон Авдеев. Но яковлевские стрелки его не выпустили.

Яковлев связался с Москвой. Его сообщение Свердлову: «Маршрут остается старый или ты его изменил? Сообщи немедленно в Тюмень…»

И через некоторое время поползла лента ответа из Москвы: «Маршрут старый. Сообщи, груз везешь или нет? Свердлов».

И Яковлев сообщает: «Груз везу».

Яковлев возвращается в поезд. Состав трогается. Отъехав до ближайшего разъезда, Яковлев отдает приказ: прицепить новый паровоз и изменить направление. И уже вскоре Авдеев понимает: поезд не идет в Екатеринбург. С потушенными огнями поезд двигается на восток — в сторону Омска.

— Куда идет поезд? — требует ответа уралец.

Яковлев объясняет: стало известно, что в дороге готовилось нападение уральского отряда с «целью уничтожения Романовых». И потому он боится везти семью в Екатеринбург по старому маршруту… Он решил ехать в Екатеринбург кружным путем — через Омск.

Авдеев, конечно же, не верит. Он понимает: Семью везут не в Екатеринбург. Но куда?

Семья просыпается.

Из дневника: «15 апреля. Воскресенье. Все выспались основательно. По названиям станций догадались, что едем по направлению на Омск. Начали догадываться: куда нас повезут после Омска. На Москву или на Владивосток? Комиссары, конечно, ничего не говорили. Мария часто заходила к стрелкам — их отделение было в конце вагона… На станциях завешивали окна, так как по случаю праздника народу было много. После холодной закуски с чаем легли спать рано».

Но Мария ничего не узнала у стрелков, и Яковлев ничего не объяснял.

Ночью, когда они спали, разыгрались главные события.

Яковлев стремится в Омск. Но… не знает главного: информированный Свердловым об истинной цели секретной миссии, Голощекин уже помирился с омскими большевиками. Как всегда, провинцию примирила нелюбовь к столице. И, пока Яковлев, торжествуя, ехал к Омску, из Екатеринбурга уже пошли телеграммы.

В Москву: «28 апреля из Екатеринбурга. Ваш комиссар Яковлев привез Романова в Тюмень. Посадил его в поезд, отправился в Екат(еринбург). Отъехав один перегон, изменил направление, поехал обратно. Теперь поезд с Николаем находится около Омска. С какой целью это сделано нам неизвестно. Мы считаем такой поступок изменническим. Согласно вашего письма 9 апреля Николай должен быть в Екатеринбурге. Что это значит? Согласно принятому Обл. Советом и Обл. Комитетом партии решению сейчас отдано распоряжение задержать Яковлева… и поезд во что бы то не стало, арестовать и доставить вместе с Николаем в Екатеринбург…»

Одновременно в Омск и в другие пункты уже шли телеграммы, объявляющие Яковлева вне закона:

«Обсудив поведение комиссара Яковлева, единогласным решением видим в нем прямую измену революции. Стремление вывести с неизвестной целью бывшего царя из пределов революционного Урала, вопреки точному указанию Председателя ВЦИК, является актом, ставящим комиссара Яковлева вне рядов революционеров. Облсовет Урала предложил всем совреворганизациям, особенно Омскому Сов-депу, принять самые экстренные меры, включительно применение вооруженной силы, для остановки поезда…»

И вскоре Яковлеву приносят одну из этих уральских телеграмм. Яковлев узнает, что его поезд должен быть остановлен в Омске, а сам он арестован.

Яковлев потерялся. Он врывается в купе Авдеева, кричит ликующему уральцу: «Они что у вас там, все с ума посходили?» Но — поздно.

Поезд приближается к Омску. У Омска уже ждет отряд красногвардейцев.

Яковлев идет «ва-банк». Недалеко от Омска, у станции Люблинская, он останавливает поезд, отцепляет паровоз и вместе с телеграфистом направляется в пекло — в Омск.

Из воспоминаний Яковлева:

«Как только вагон остановился (и мы вышли на перрон) нас окружила густая масса людей».

Он стоял один посреди вооруженной толпы, наэлектризованной слухами об изменнике. Он был совсем рядом с гибелью, но сколько раз это уже бывало в его жизни…

«Я объявил, перекрикивая толпу: „Я — чрезвычайный комиссар ВЦИК Яковлев! Мне нужно увидеться с Председателем Омского Совета!“

И тут впервые за всю поездку ему повезло…

«Председателем Омского Совета оказался мой друг Косарев… Я узнал своего старого товарища, с которым мы когда-то были вместе в партийной школе в Италии… Я в общих чертах обрисовал ему события и попросил его поехать вместе со мной на телеграф: там мы вызовем Свердлова, от которого, во-первых, я получу дальнейшие инструкции, а, во-вторых, Косарев поймет, что я действую согласно предписаниям Центра… Пока мы неслись на телеграф, всюду видели вооруженные отряды».