Императрица подняла руку.

— Довольно, генерал.

«Вот как, — подумал Эверетт, — значит, генерал Кожа-да-кости».

— Вы сказали, десяти известных миров? — спросила императрица.

Эверетт не видел лица капитана Анастасии, однако готов был поклясться, что она улыбнулась. Сен сжала кулачок: хоть тут мы их сделали!

— Земля-10 установила контакты с Землей-2 в начале этого года, — ответила капитан. — Пленитуда прислала на Землю-10 дипломатическую миссию.

За столом прозвучал новый голос. У Эверетта защемило сердце.

— Теперь понятно, откуда этот прибор.

Эверетт подтянулся к краю балкона, боясь, что скрип сапог или голубиное перо, упавшее сверху, его выдаст. Говоривший поставил на стол «Доктора Квантума». На Теджендре был простой темный пиджак и рубашка без воротника.

— Объясните, доктор Сингх.

— Это мобильный компьютер, немного усовершенствованный согласно стандартам девяти… простите, десяти миров, но ему далеко до наших технологий.

— Не могу понять, как… — раздраженно начал генерал Кожа-да-кости. Эверетту показалось, что его отцу — нет, не отцу, доктору Сингху — нравилось раздражать этого солдафона. Его отцу точно понравилось бы.

— Проблема прыгольверов в том, — перебил доктор Сингх, — что они выбрасывают вас в случайную вселенную.

У него был мягкий голос, мягче, чем у отца, а тон более мирный.

— Случайное попадание в наш мир математически настолько ничтожно, что его можно признать бессмысленным.

— Тогда как они попали сюда? — рявкнул генерал.

При резком, словно удар бича, звуке его голоса доктор Сингх поморщился.

— Направленным прыжком.

— Они использовали это… устройство?

И снова женщина подняла руку, и генерал замолчал.

— Выходит, они решили проблему навигации?

— Полагаю, что да, эгистер. Их язык программирования отличается от наших языков, но интерфейс весьма прост. Это семипространственное топологическое многообразие квантово-полевых матриц для нескольких миллиардов связанных параллельных миров.

Женщина повернулась к доктору Сингху и подняла бровь.

— По-вашему, кто-то… — генерал раздраженно жевал верхнюю губу.

— Пусть доктор Сингх закончит, генерал.

— Как скажете, эгистер, — процедил генерал Кожа-да-кости.

— Мне кажется… У меня нет экспериментальных данных, но мне кажется, что этот прибор, соответствующим образом настроенный, способен открыть портал Гейзенберга в любом месте, необязательно там, где есть другой портал. В любом месте любой параллельной вселенной. Во всей Паноплии, а не только в девяти… простите, десяти мирах Пленитуды.

— Всевышний, — прошептала лейтенант Кастинидис.

— «И поведу слепых дорогою, которой они не знают, неизвестными путями буду вести их; мрак сделаю светом пред ними, и кривые пути — прямыми», — промолвил Шарки.

— Капитан, это правда? — спросила эгистер капитана Анастасию.

— Да, мэм, — просто ответила та; одна женщина, облеченная властью, — другой.

— Как вы получили прибор?

Эверетт затаил дыхание: «Солжет? Осмелится сказать правду?»

— У моего народа есть понятие: гафферийя. Традиция давать кров беглецам и бедным странникам. Впрочем, иногда мы ее… нарушаем. Один юноша обратился к нам за помощью. Целый мир преследовал его, и все из-за прибора, который вы держите в руках, доктор Сингх. — Ничто в голосе капитана Анастасии не выдавало, что она узнала двойника Теджендры. На лице Шарки — Эверетт видел его профиль — застыло такое же каменное выражение. — Он был одинок, далеко от дома, в странном мире, где не знал ни единой живой души. У меня просто не оставалось выбора.

— Сейчас заплачу, Эверетт Сингх, — прошептала Сен.

— Сен.

— Что?

— Заткнись.

Генерал был готов вспылить, но эгистер снова подняла руку.

— Ваш… уникальный гость. Мы должны допросить его.

— Не забывайте, ему всего четырнадцать.

— Вы хотите, чтобы я поверила, будто единственная рабочая карта Паноплии находится в руках четырнадцатилетнего мальчишки? Помилуй нас Всевышний.

— Я даю вам слово, мэм. А верить мне или нет, зависит от того, насколько в вашем мире доверяют слову аэриш.