Итак, Стратол! Кто бы мог подумать — неприметный учитель, всю жизнь провозившийся с беспризорниками, а теперь тихо доживающий свой век, причастен к заговору.

Окоонский Дом Сената Юнил давно считал прочитанной страницей своей жизни. Его звала Шингва, его ждал Большой Сенат! Но пока это были только планы: состав Сената был укомплектован, и нового члена могли включить туда, только если бы кто-нибудь выбыл. Полные губы Юнила сложились в плотоядную улыбку: сенатору Ярвигу придется уступить свое место. А вместе с ним хорошо бы изгнать и всех магов Земли. Они ведь уже много веков назад утратили право называться магами!

Юнил не напрасно потратил большие деньги на содержание шпионского отряда трогов в столице. Когда преданный ему Беркол готовился отправиться на поиски известного объекта, Юнил узнал, что Ярвиг посылает с этой целью своего любимчика, Эстрила. Но Юнил никогда не доверял Эстрилу. Он считал его выскочкой, высокомерным мальчишкой. Он не маг и никогда им не станет, почему же он ведет себя с магами как равный? Эти вольности, которые Ярвиг позволял себе с простыми людьми, не могли довести до добра. И вот, пожалуйста: шпионы видели неизвестного, который говорил с Эстрилом в «Красной утке». Они пытались проследить за ним, но неизвестный спрятал лицо под капюшоном и ловко сбил их со следа. А это значит, Эстрил не просто встретился со старым однокашником. Здесь все серьезнее: его втянули в заговор, нити которого тянутся из столицы в Окоон.

Карета бесшумно промчалась по аллее старого сада и остановилась у крыльца дома из светло-коричневого камня — бывшего приюта для сирот.

— Действуйте очень тихо, чтобы не побеспокоить горожан, — велел Юнил своим людям. Но сам он был уверен, что шума не будет: разве сможет им оказать сопротивление беспомощный старик?

В последнее время Стратол мало спал. Жизнь струилась сквозь пальцы, как песок; дни тянулись долго, а годы — быстро, и жаль было тратить время на сон. Ночи напролет, сидя в любимом кресле, завернувшись в плед, Стратол окружал себя воспоминаниями. В основном, это были голоса детей. Он возвращался в те годы, когда в здешних стенах звенел смех и болтовня мальчишек. Среди них были шалуны и тихони, способные и нерадивые, но всех их объединяло одно: кроме Стратола, у них никого не было. Стратол чувствовал себя их отцом, и потому не женился: вдруг его жена окажется злой мачехой по отношению к детям?

Мальчишки вырастали и покидали гнездо, разлетаясь по всей стране. На смену им приходили новые. Одни лишь недавно познали боль потери, другие уже несколько лет спали на улице. Стратол сидел у их постелей, когда они плакали во сне. Вместо уличных прозвищ он давал им красивые имена. Старческая память уже подводила Стратола: он мог насыпать в чай соли вместо сахара, вечно забывал, куда поставил микстуру от кашля. Но лица своих воспитанников он помнил все до единого — в ночной тишине эта галерея портретов часто проходила перед его умственным взором. Среди них были и выдающиеся — как Ортег, получивший магический жезл за особые заслуги перед Сенатом. Ортег был очень умен. Он полностью разделял убеждения Стратола о том, что мир надо избавить от остатков Звездной силы, чтобы вернуть ему собственную созидательную энергию. Ортег не побоялся противопоставить свои убеждения Сенату. Это великий, благородный человек… В одном из последних писем, переданных через своего посыльного, он намекал, что знает способ остановить притязания Сената и уничтожить силу Звезд. Стратол догадался, что это связано с древним манускриптом, попавшим к Сенату и растолкованным Эстрилом. Жаль, он не знает содержания этого документа…

А из последних учеников особенно запомнился Эстрил, мальчик со сложным характером. Теперь Сенат собирается использовать его в своих неблаговидных целях.

Когда от Ортега пришло известие о том, кого собирается послать Сенат на поиски девушки, описанной в манускрипте, Стратол только покачал головой. Он не был уверен, что ему удастся убедить своего бывшего питомца: воспитанник Специальной школы, Эстрил вырос благонамеренным аникодорским гражданином, не сомневающимся в правоте любого решения Сената. Да, мальчик умен и смел даже в мыслях. Но стоит ли требовать от него невозможного? Не предпочтет ли он сообщить в Сенат о готовящемся заговоре? Не обернется ли это тяжелой внутренней драмой? Стратол взял с Ортега обещание, что у мальчика будет право выбора. Ортег с тех пор не слал вестей: наверное, это стало опасным.

Еле слышные шаги по дому не встревожили его: он принял их за отзвуки своих воспоминаний. Но быстро понял, что ошибся: шаги существовали в действительности. Они были очень тихие, только чуткое старческое ухо, привыкшее к тишине, могло уловить их. Стратол потянулся к свече, чтобы зажечь вторую. Он не испугался: ворам здесь нечего было делать. Значит, это троги Сената. Неужели Эстрил все-таки…

— Именем Сената, повелеваю вам оставаться на месте!

Невысокий коренастый мужчина с кудрявыми седыми волосами и презрительно-важным лицом вошел в комнату. За ним вошли еще четверо с саблями наголо. Стратол спокойно посмотрел на незваных гостей.

— Чем я могу помочь вам, господа, в столь поздний час?

— Молчи, старик, — грубо прервал его седоволосый. — Я сенатор Юнил. Ты будешь говорить, когда я тебя спрошу. Нам известно, что ты участвуешь в грязном заговоре против высоких целей Сената. Ты распространяешь бредовые мысли, противоречащие истине, смущающие умы.

Стратол грустно посмотрел на пламя свечи — жаль, не успел зажечь вторую. Бедный Эстрил… Он так и не разобрался, что есть истина. Он не поверил своему старому учителю…

— Отвечай, старик, — седоволосый направил на Стратола толстый указательный палец, — к кому ты отправил своего бывшего ученика Эстрила? Кто в столице руководит заговорщиками?

Свеча начала чадить. У Стратола заслезились глаза, но то были сладкие слезы.

— Только и всего, господин Юнил? Конечно, я все скажу вам. Я назову вам имя. Но просто так вы не найдете его — нужен пароль, точнее, талисман. Вы позволите мне встать?

Юнил презрительно кивнул. Стратол легко поднялся с кресла — давно он не чувствовал такой легкости в суставах! Он встал на колени перед нижним ящиком старого шкафа, когда-то достойно блестевшего черным лаком. Среди старых пожелтевших писем он нашел конверт, два года назад присланный Ортегом. Маг Огня предупреждал его, что может наступить такой час… В конверте хранилась всего одна пилюля — белая и совершенно безвкусная. Стратол, не морщась, проглотил ее. Как хорошо! Его мальчик не предал своего старого учителя. Он благороден. Он спасет мир от несправедливости.