– Ах соображаешь, – почти с нежностью повторила наемница. – Тогда какого же демона ты отдал ему свои деньги, когда отлично знаешь, как легко они вытекают из его карманов?!

– Я думал, это ненадолго, – огрызнулся Алонсо. – Когда мы разбегались, я решил заглянуть в бордель к Белокурой Кэтти. Если бы у меня были при себе лишние деньги, их бы точно стащили в мгновение ока! Не знаю, как эта девица умудряется добраться до любых карманов. Демоница так хороша в постели, что забываешь обо всем на свете. Вот я и рассудил, что будет лучше, если деньги пока заберет Дэн.

– Рассудительный, чтоб тебя! – Нэт аж замахнулась на него со злости. – И что теперь прикажешь делать? Мои деньги почти полностью ушли на оплату жилья и еды. И на том спасибо, а то вашими стараниями мы бы без крыши над головой остались. Твои деньги на месте? – хмуро спросила она у меня.

– Да.

Я извлекла из кармана кошелек Дамиана, существенно похудевший.

– Спрячь назад, – заявила Нэт. – А ты не заглядывайся! – рявкнула она на Алонсо, хотя тот в общем-то повышенного интереса к моим сбережениям и не проявлял. – После всего, что произошло, она будет круглой дурой, если согласится доверить деньги кому-то из нас. Ладно, доберемся до трактира и начнем разбираться с ситуацией.

С ситуацией и вправду начали разбираться, едва поднявшись к себе. Сперва мы все вчетвером зашли в комнату мужчин. Отстегнув висевший на поясе меч и отбросив его на кровать, Алонсо с размаху ударил Дэна в челюсть, так что тот отлетел через всю комнату к самому окну.

– Что он делает?! – в ужасе воскликнула я.

Нэт, в отличие от меня, отнеслась к происходящему чрезвычайно спокойно.

– Работает совестью, – ответила она, бесстрастно следя взглядом за тем, как Алонсо в очередной раз бьет Дэна.

Последний особенно не сопротивлялся, поэтому назвать происходящее дракой было никак нельзя.

– Думаешь, это принесет хоть какую-нибудь пользу? – возмутилась я.

– Уж точно не навредит, – отозвалась Нэт. И, подталкивая меня в спину, сказала: – Пошли. На воспитательный процесс уйдет еще некоторое время, а твоя душевная организация к этому не готова. Да и спать давно пора.

Оглядываясь и поджимая губы, я все-таки позволила наемнице увести себя в нашу комнату.

– Как вы вообще все это время имеете дело с Дэном, если ему настолько нельзя доверять? – хмуро спросила я.

Сознание того, что происходит в соседней комнате, нервировало. Но моего вопроса это не снимало.

– Не скажи, – серьезно возразила Нэт. – Что значит «нельзя доверять»? Смотря в чем. Да, деньги он проматывает легко. Зато и я, и Алонсо точно знаем, что он всегда прикроет нам спину. И голову в петлю за любого из нас сунет не раздумывая. Не все так просто. Тумаки свои он, конечно, заслужил и все, что причитается, получит. Авось воспитание пойдет ему на пользу.

– Поздновато уже его воспитывать, – проворчала я, вешая на стул платье и забираясь в постель. – Похоже, его основательно недопороли в детстве.

– А вот об этом даже не вздумай ему заявить, – предупредила Нэт. – Оскорбится так, что не забудет никогда.

– Почему? – удивилась я.

Особой обидчивости за Дэном, при всех его недостатках, я не замечала.

– Потому что его родители были рабами, – спокойно ответила наемница.

– Кем?! – изумилась я.

– Рабами, – хладнокровно повторила она. – И сам он до семи лет тоже был рабом. До Вольной Пятницы. Он родом из Арзании.

Я уже было улеглась, но теперь села на постели, мрачно хлопая глазами. Как в нашем королевстве, так и в близлежащих, рабство последнюю пару веков было явлением редким. Его аннулировали не сразу, скорее постепенно ужесточали соответствующие законы, накладывая на рабовладельцев всевозможные ограничения, заставляя их платить непомерно высокие налоги и всячески уменьшая число людей, которых разрешено было продолжать удерживать в рабстве. Среди дворянства держать рабов давно уже стало считаться дурным тоном, у бедных свободных людей на это в любом случае не было денег, а промежуточная прослойка зажиточных, но незнатных подданных постепенно тоже была вынуждена отказаться от данной привилегии. У нас в королевстве рабство было окончательно отменено лет сорок назад, а вот в Арзании, одном из соседствующих с нами государств, такой закон был издан позднее. Официальное освобождение последних из рабов было провозглашено там в Вольную Пятницу, около пятнадцати лет назад.

– А… по его поведению никак не скажешь.

Это все, что мне удалось из себя выдавить.

– Ну значит, он своего добился, – хмыкнула Нэт, вытягиваясь на кровати и закидывая руки за голову. – Он ведь потому все это и вытворяет. Хочет доказать самому себе, что он – свободный человек и имеет право поступать так, как ему вздумается. Хоть глупо, хоть рискованно, хоть себе же во вред.

– Теперь я начинаю понимать, почему вы готовы терпеть его закидоны, – задумчиво кивнула я.

– Да брось, – со смешком отмахнулась Нэт. – У нас у каждого полно своих закидонов. Осознание собственного несовершенства способствует терпимости к несовершенству окружающих.

Шум в соседней комнате стих, словно подтверждая ее слова. Уже засыпая, я успела подумать, что, наверное, куда легче мириться с несовершенством товарища, предварительно как следует начистив ему физиономию…

Мы снова находились все в той же комнате на втором этаже центрального трактира Оукхилла. В дверь постучали.

– Прячься! – крикнул Дамиан.

Я, как была, вскочила с кровати и принялась метаться по помещению в поисках укрытия.