Шрифт:
И больше ничего не имело значения.
Он рванул дверь джипа - и кое-как вытащил женщину из машины. Опустился с ней на асфальт.
И задохнулся от ужаса.
Как она еще жива!?
В нее попали пять пуль. Одна пробила руку. Две попали в район поясницы - и Леонид понимал, что у нее, похоже, поврежден позвоночник. Одна повредила легкое, судя по розовой пене на ее губах. Еще одна застряла где-то... в лопатке? В ребре? Во всяком случае, выходного отверстия он не видел.
Кровь лилась, не встречая никаких преград. Его брюки уже были мокры от ее крови.
– Аля, Алечка...
Леонида всего трясло.
Сейчас она просто умрет. И все. И ее не будет.
Нигде и никогда.
Оборотень едва соображал. И единственное, что пришло ему в голову...
Он вытащил из кармана пиджака перочинный нож. Разрезал руку, полоснув вдоль вены.
И принялся капать своей кровью на раны Али. А потом влил, сколько мог, ей в рот.
Он отлично понимал, что это - не выход. Что она умирает. Что шансов выжить у нее - два на сотню. А если выживет - может стать оборотнем. Какое - может!? Станет!!!
Что нужен врач.
Но не мог даже пошевелиться. Сидел, пока вдалеке не завыли сирены. И только потом опомнился. Подхватил на руки легкое тело, распихал толпу зевак - и помчался к Але домой - вызванивать своих медиков.
Дверь он даже не заметил. Снес плечом. Как бумагу. Он и стену бы сейчас снес...
В ужасе заорала Тамара. Шарахнулся - и куда-то упал, кажется, Васисуалий - Леониду все было без-различно. После того, как он залил ее раны своей кровью, Аля была жива. Она еще дышала. И кровь больше не текла из ран.
Она по-прежнему не приходила в сознание, но сейчас оно было и к лучшему.
Черт!
Леонид крепко сжал Алину ладонь - и уселся ожидать первого прибывшего. Врачей? Милицию?
Неважно. Все было неважно. Лишь бы она дышала. Лишь бы жила...
Второй рукой он зажимал выходное отверстие на ее груди.
Господи, если ты есть - помоги ей...
Ты слышишь!?
Я не дам ей умереть просто так!!!
***
Константин Савельевич Леоверенский сидел у себя в офисе, объясняя Шарлю разницу между кон-салтингом и лизингом. Дракоша осваивался поразительно быстро. Он уже успел очаровать весь жен-ский персонал фирмы, включая семипудовую бухгалтершу Ниночку и личную секретаршу Константи-на. И все дамы встречали его очаровательными улыбками.
Костя только фыркал.
Он-то знал, что пока Шарлю не до женщин. Шрамы бы залечить.
– Вот, смотри. У нас есть контракты вот с этими фирмами. Вот в этих файлах моя личная база дан-ных. Организовано все так. Папка - название фирмы. Внутрь я вношу все заказы. Таблица. Даты, сроки заказов, что требовалось, кто выполнял... сейчас сам поглядишь.
Отдельно - файлы на руководство фирм, что, как, когда, где, компромат, если удается...
Еще - претензии, пожелания всякие мелочи...
Одним словом - тебе надо просто проглядеть каждый файл.
– А вы не боитесь хранить это на компьютере?
– Нет. Этот не в сети. Вообще. И даже админ с ним колдует исключительно под моим присмотром.
– понятно...
Тишину кабинета разорвал телефонный звонок.
– Леоверенский?
Шарль напряг слух. Но этого и не потребовалось. Выслушав первое же слово, Костя переключил те-лефон на громкую связь.
– Леоверенский. Здравствуй, дед...
– У меня нет внука. Что тебе надо?
– Я не прошу меня любить или признавать, но мне надо с тобой поговорить.
– говори.
– Это не телефонный разговор.
Лицо Константина было по-прежнему бесстрастным, только свободная рука сжалась в кулак так, что побелели костяшки пальцев.
– Тогда можешь приехать. Я скажу охране, чтобы тебя пропустили.
– Лучше ты. Я ранен.
– Иди в больницу.
– Нет. Это огнестрел. Я узнал кое-что о Юле. И это может ей очень навредить.
– Что именно?
– Дед! Да пойми ты! Это не телефонный разговор!
– Я съезжу?
– шепнул Шарль.
Костя покачал головой, прикрыл микрофон.
– нет. Ты лучше оставайся здесь. Я возьму охрану и прокачусь.
– Вы же не владеете всей информацией. Пусть говорит с нами обоими?
– Ну ладно...
– Мы приедем в течение часа. Адрес?
– Семашкина, 43, квартира 45. Это третий подъезд. Пятый этаж.
– Найду как-нибудь. Но если это пустяк...
– Нет! Честное слово! Это важно! Юле угрожает опасность!
– Жди.
Костя хлопнул трубкой об аппарат. И в сердцах чертыхнулся.