— Танки противника на мосту! — Капитан Ямамори резко повернулся к помощнику, — боевым расчётам зенитной артиллерии и дивизиону ракетных установок немедленно открыть огонь!

Несмотря на то, что большинство неуправляемых ракет из-за предельной дальности прошли мимо, в купе с залпами 127-мм универсальных орудий, огонь „Амаги“ буквально снёс с моста бронетехнику и пехотинцев.

— Этот мост для солдат генерала Хиякутаке станет большой проблемой, — проговорил не отрываясь от бинокля Ямамори, — снаряды изрядно покрошили фермы и пролёты, но мост устоял. Дайте полный ход и прикажите приготовиться к столкновению.

Выждав пока помощник, усиленно старающийся сохранить на лице спокойствие и деловую решимость, продублирует команду, капитан слегка кивнул офицеру авиационного дивизиона:

— Пусть пилот пробует взлететь.

Ещё бесперебойно работала сеть интернета и в мир посыпались всевозможные видеоролики. Наверное, одним из самых впечатляющих был почти получасовой, впоследствии смонтированный из нескольких. С разных ракурсов, в вполне сносном качестве.

Первые кадры шли от непосредственного участника: слегка подпрыгивающий фокус камеры с видом на вытянувшийся мост Верразано, капот „Хамви“, чуть далее обрезанная вихляющая корма „Брэдли“.

Японский авианосец, величаво взлохмачивая бурун острым носом, с дымящей пожаром кормой, он вдруг словно выбрасывает вперёд сотню спор, оставляющих за собой дымные дорожки реактивного выхлопа. Частят разбросанные по срезам пустующей палубы орудия.

Снова съёмка на мосту, клубящиеся в дыму и вспышках, перевёрнутый „Хаммер“, открытые в крике рты, мелькание кадров то с перевёрнутой, то с скособоченной перспективой.

Вид сбоку на авианосец, отрывающийся от палубы и с кажущимся непосильным трудом взбирающийся в небо самолёт.

И уже совсем с близкого ракурса с усиленным звуковым эффектом.

„Амаги“ нес свои неполные 18 тонн водоизмещения уже наверно на скорости 20 узлов. Нос, а затем широкий срез поднятой на пилонах полётной палубы, мощно ударили в опору моста, сминаясь сами, круша металлобетонную конструкцию. С надстройки авианосца полетели остатки блиндирования и, путаясь в растяжках, переплетенья антенн.

Перекрикивая скрежет раздираемого корпуса корабля, с визгом лопались натянутые тросы висячего моста. Центральный пролёт начала медленно прогибаться, и с шумом рухнул с высоты шестидесяти метров в воды Гудзона. Авианосная туша покорёженным носом окончательно засела на бетонной свае опоры и остановилась. Закрутив гребные винты на обратный ход, издавая скрип металла и грохот ссыпающихся блоков моста, судно безуспешно пыталось слезть с банки.

А в небе уже появилось возмездие в виде истребителя F-15. Самолёт принадлежал силам противовоздушной обороны, но учитывая боевую задачу, на внешние пилоны в спешке подвесили управляемы бомбы. Неизвестно какие задачи были у пилота, и что там у него трещит указаниями командования в наушниках, сверху весь хаос и разрушения выглядят по-другому, летящий над всем этим лётчик чувствует себя если не целым, то полубогом. Вот и этот взглянув, как садовник: „кто там на моей клумбе вредительствует?“, решил пройтись подручным инструментом. Получив изображение на экран с головки самонаведения бомбы, наложил метку на цель и отпустил GBU-15. Взрыватель был с замедлением против бетонных укреплений, и бомба, влетев в среднюю часть корабля между самолётоподъёмниками, продырявив внутренние палубы, рванула у самого днища. Заряд был мощный, судно дрогнуло, корпус надломился, вода тут же заполнила пустоты. Авианосец, как-то не торопясь, плавно просел на дно реки, надстройка и излом палубы осталась над водой, выказывая свою непотопляемость, а артиллерия ещё и громко заявляя об этом, осатанело шпигуя небо шрапнелью.

„Игл“ летел вне досягаемости 25-мм скорострельных автоматов „Амаги“. 127-мм зенитные пушки забрасывали каждую минуту 12 снарядов на шесть тысяч метров, японские наводчики не поспевали за быстролетящей целью и белые пятна разрывов появлялись в основном позади тактического истребителя.

Пилот ушёл, выжав из машины 2000 км/ч, ему ещё совершать разворот и продолжать облегчать самолёт.

Лётчик, вжимаемый в кресло перегрузкой, тянул ручку на себя. Положив самолёт на крыло, он намеревался повторить атаку, когда маленькая аварийная лампочка на панели приборов, красным засветила о неполадке в управлении.

Делово и круто ворочающий башкой в шлеме с непрозрачным поляризованным забралом воздушный ас расширенными зрачками уставился на пульсирующие индикаторы. Это на панели он маленький — помигивающий малокаратным рубином аварийный огонёк, а когда вдруг загорается, то летуну с испугу кажется что горит лампа размером в пару кулаков. Вдобавок в нагрузку вроде бы спокойным и приятным тоном звуковой сигнализации прошло далеко не самое приятное подтверждение поломок.

Пилот не знал, что маленький кусочек металла от осколочно-фугасного снаряда встретился с самолётом с суммарной скоростью превышающей более пяти Махов. Планер истребителя на ускорении и на вираже испытывает если не критические нагрузки, то близкие к ним. Осколок, повредив обшивку, нарушил герметичность самолёта и застрял, оплавившись в сложной электронике летающей машины. Через секунды включились резервные системы, но лётчик думал уже об одном — спастись.

Катапульта выбросила, человека в небо не особо заботясь о его здоровье — скорость была всё-таки немалая.

Генерал Хиякутаке принимая доклады и сводки от офицеров, обратил внимание, что пока силы обороны противника не расчухались, наибольшую проблему в многомиллионном городе доставляет именно мирное бродяче-стадное население. Возникали стычки и вооружённого характера в основном в криминальном Гарлеме, которые с переменным успехом решались прозорливыми ребятами из кемпентай. Собственно, поначалу особо упрямые и буйные чернокожие с неприятием встретили нарушение жизненного уклада. Но вскоре вся эта незаконопослушная братия поняла, что никто не препятствует им преспокойно заниматься мародёрством — важно лишь не попадаться патрулям на глаза, да не путаться под ногами у занятых своим важным делом военных-азиатов.