К дельфинам у Михаила было своё, особое отношение: целый коктейль, замешанный на фобиях, воспоминаниях и морфеевых выдумках.

А если подробней и не с самого начала, то однажды на Багамских пляжах, лёжа на надувном матрасе, качаемый волнами, справедливо подставляя ультрафиолету вечно обделённые загаром части тела, сиречь — загорая нагишом, он задремал.

Солнце, море и вода — некогда лучшие друзья пионеров, некогда бывшей страны, оказались коварными друзьями, разморив тело, усыпив мозг, а с ним и бдительность, подтвердив чей-то афоризм, что враги нас делают сильней, а друзья расслабляют.

Пробуждение оказалось горьким, солёным и мокрым! Отплёвываясь, барахтаясь в воде, озираясь (за поднявшейся волной ни матраса не видно, ни берега не разглядеть), он ощутил накатившую волну, но уже не морскую, а панического страха. Страха одиночества — на широких просторах, и неизведанного — в глубинах. Словно — в в?ды тёмные, а там змеи и пиявки. А ещё зубатые пираньи, клешнерукие крабы и (о, господи!) акулы. Хотя в океане на цивилизованных пляжах этого добра быть не должно, но поди докажи акулам, что сие место цивилизовано и территория активно помечена венцом природы. К тому же, как уже было сказано — он был абсолютно голым. Наверно именно без привычного, даже минимума одежды, человек чувствует свою полную незащищённость перед природой-матерью.

Темные тени, всплывшие из глубин, подтвердили щедрость этой самой матери (природы) на жизненные формы, её нетерпимость к пустотам и трепетное отношение к сбалансированности пищевой цепочки.

Он видел мелькание длинных, тёмных рыбин, которые носились вокруг него, слегка касаясь, почти незаметно, скорее всего не плавниками, а завихрениями воды.

«Господи! Акулы»! — Цепенел он от ужаса, поминая правильных и выдуманных богов.

Почему-то больше всего он переживал не за болтающиеся ниже ноги, которые вероятней бы всего и откусил морские хищники, а именно за тот маленький обнажённый отросток между ними. Его сердце ухало в район пяток всякий раз, когда очередная тёмная тень приближалась к нему, заставляя то маленькое и беззащитное сморщиваться и становиться ещё меньше.

Паника привела к тому, что он, подняв крик, начал беспорядочно барахтаться, наглотался воды, выбулькивая её вместе самыми плохими словами избранного народа, ругательствами американской повседневности и матом ни как не забываемого могучего и великого. И возможно утонул бы, но подводные чудовища стали легонько выталкивать его на поверхность, не грызя и не кусаясь.

Дельфины! А это оказались именно они! Дельфины высовывали свои, как уже говорилось, весёлые мордочки, но страхи Михаила, вбиравшего расширенными зрачками близкое видео, не уменьшились — улыбающаяся пасть дельфина полна мелких, острых и донельзя жутких зубов. Сразу вспомнило то немногое, что он читал или слышал об этих животных, и теперь на себе ощутил, по крайней мере, один факт — играясь, дельфины тащили его не к берегу, а наоборот.

В конечном итоге его, натерпевшегося страху, подобрал рыбацкий баркас, но в жизни Михаила появился новый кошмарный сон, точнее старый кошмар дополнился новыми подробностями.

В изначальном страшном сне (это отдельно) он винил своих родителей, которые плотно вбивали в его голову: «Миша! Сынок! Надо закрывать на ночь входную дверь, а не то проберётся гой какой, али вор»!

Эх, ты — прекрасное солнечное, беззаботное детство и, ох! — Извечные исторические страхи выживания всеопекающих родителей!

С тех пор ему регулярно снилось, как ночью медленно открывается входная дверь, появляется рука человека, а он (Мишенька!) такой маленький, совсем один дома, встаёт с ночного горшка, хватается за защёлку замка, а она (О, УЖАС!) отваливается! И дверь никак не закрыть, а тот «ужасный» давит, давит, пытаясь проникнуть в дом. И если раньше он просыпался так и не увидев страшное лицо, то теперь из-за двери появляется зубатая, ухмыляющаяся дельфинья пасть, а он только встал с горшка и совсем голенький, а морда тянется, тянется, норовит схватить и откусить!

Действие душепроникающих речей психологов длилось недолго — максимум полгода. Михаил и не заметил, как стал лечиться сам, прибегая к лучшему заменителю психоаналитиков — алкоголю.

Этим вечером он очередной раз поругался со своей «благоверной» и домой ему идти совсем не хотелось. Да и какой это собственно его дом?

Познакомившись с молоденькой, светлоголовой и ясноглазой студенткой, он откровенно запал на неё, но как уже рекомендательно комментировали умные люди, именно из таких вырастают законченные стервы.

А начиналось всё классически: с цветов, ухаживаний и серенад под окном со всеми симптомами инверсии доминирования!

Инверсия доминирования — это такая поведенческая мотивация, возникающая у самцов в период ухаживания в преддверии спаривания. В такие периоды самец переходит в подчинённое положение и демонстрирует самке, что он очень мил, послушен и вообще герой-рыцарь в доспехах, да на белом коне, а луна — «вон она, щас враз достану, и вместе со всем миром к ногам твоим преподнесу!». А цель — не спугнуть её (самку родимую), чтобы избежать агрессии с ее стороны и иметь возможность вступить с ней в вожделенную половую связь.